– Что у вас нового, Пауль? Разговор продолжался минуты две. Потом Генрих медленно положил трубку.
– На память о покойном Лерро, только что умершем от паралича сердца, Кубис предлагает мне забрать библиотеку по ихтиологии, собранную покойным. Ведь мы с ним были друзья.
– Человека, способного раскрыть секрет, уже нет. Остаётся завод и люди, которые на нём работают…
– Что вы хотите с ним сделать?
– Сегодня ночью и завод, и люди перестанут существовать, – с холодной жестокостью проговорил Бертгольд. Именно сегодня ночью, ибо завтра будет поздно. Завтра капитулирует Лигурийский фронт… Твои части охраняют гидроэлектростанцию и плотину?
– Два взвода чернорубашечников.
– Сегодня, после комендантского часа, смени охрану плотины. На ночь оставь только немецкие части. Чисто немецкие, понимаешь?
– Будет сделано!
– Я сейчас умоюсь с дороги, немного отдохну, а на четырнадцать часов вызови сюда Лемке, Штенгеля и Кубиса… Прикажи приготовить ванну!
– Может, выпьете кофе?
– Нет, рюмку хорошего коньяку, если он у тебя есть.
– Сколько угодно! В подвалах старого Рамони его хватит до начала новой войны!
– Кстати, как себя чувствует граф? Мы с ним старые друзья!
– О, он во многом нам помог, когда формировались отряды добровольцев из солдат итальянской армии. Но после того как партизаны взяли его заложником, граф парализован. Вот уже несколько месяцев Рамони лежит неподвижно, никого не узнает! У него даже отнялся язык.
– Жаль! Мне хотелось бы с ним поговорить. Но за эту войну я нагляделся на мертвецов и не имею ни малейшего желания видеть живой труп Рамони.
Генрих вышел в комнату, где жил Курт. Тот стоял у окна, бледный, взволнованный.
– Что с тобой? – удивился Генрих, подходя к нему.
– Посмотрите, – Курт указал на ворота замка.
Возле них стояли три здоровенных эсэсовца.
– И с этой стороны, и с той, – Курт бегал от окна к окну, показывая всё новые и новые патрули эсэсовцев-автоматчиков, окружившие замок!
– Ну и что же? – пожал плечами Генрих, – ведь они здесь затем, чтобы охранять Бертгольда!
– Но они никого не выпускают из замка!
– Если тебе надо будет выйти, это мы уладим. А сейчас приготовь генералу ванну, а как освободишься – приходи в кабинет, мне надо с тобой поговорить.
Генрих вернулся к себе, там, кроме генерала, была графиня Мария-Луиза. Она стояла у окна в костюме амазонки, который надевала всегда, собираясь на прогулку.
– Барон! Объясните, пожалуйста, почему меня не выпускают из собственного замка? – в голосе Марии-Луизы слышались нетерпение и обида.
Генрих вопросительно взглянул на Бертгольда.