Генерал вышел первым, он даже не забыл прихватить в спальню бутылку недопитого коньяка.
– Вы здесь, в Италии, все как-то очень уж мягкотелы! Неужели и ты стал таким, Генрих?
– Нет! У меня твёрдости хватит на двоих!
Лишь теперь Генрих выпил рюмку, налитую ему Бертгольдом. На этот раз рука его не дрожала.
– План придётся изменить. Позвони Лемке и сообщи, что обязанности Штенгеля после взрыва плотины я возлагаю на него. Замок беру на себя. После того как операция будет проведена, немедленно еду на плотину и встречаюсь с тобой.
В семь часов вечера Генрих собрался на плотину. Согласно приказанию Бертгольда он должен был принять на себя обязанности командира по её охране.
– Ты едешь один? – равнодушным тоном спросил Бертгольд.
– Да, денщик приготовляет всё в дорогу.
– Возьми одного автоматчика из моей охраны!
– Зачем? Дорога совершенно безопасна.
Бертгольд вышел из комнаты, ничего не сказав. Но через минуту вернулся в сопровождении великана эсэсовца.
– Он будет тебя сопровождать, – тоном приказа произнёс генерал.
Эсэсовец мрачно взглянул на Гольдринга, и Генриху вдруг показалось, что на него смотрит дог из кабинета Лемке в Бонвиле.
Не прошло и минуты, как Генрих уже ехал к плотине. Эсэсовец сидел рядом.
Тревожные мысли одолевали Генриха.
Сумел ли Курт предупредить Лидию? Успела ли она передать партизанам? Смогут ли гарибальдийцы своевременно принять меры? Неужели он сам ничем не сможет помочь несчастным людям, которые сегодня должны погибнуть, так и не дождавшись свободы?
Генрих уменьшил скорость. Ему хотелось собраться с мыслями, прежде чем он доедет до плотины.
Приблизительно в двух километрах от городка он заметил одинокую фигуру немецкого солдата с автоматом в руках. Солдат шёл от плотины в Кастель ла Фонте.
Генрих поехал ещё медленнее.
– Ехать быстрее! – тоном приказа бросил эсэсовец. Генрих рывком затормозил и остановил машину.
– Ты как, сволочь, разговариваешь с офицером? Ты знаешь, что я зять генерала Бертгольда?
Размахнувшись, Генрих наотмашь ребром правой руки ударил эсэсовца по лицу. Тот прикрыл рукой верхнюю губу, на которую пришёлся удар, и с бешенством взглянул на офицера.
– Ни слова! А то пристрелю, как собаку!
– Герр гауптман! Мне надо вам кое-что сказать! – взглянув на солдата, подошедшего к машине, Генрих чуть не вскрикнул.
Шрам через всё лицо! Ментарочи!
Генрих вышел из машины. Эсэсовец открыл дверцу с другой стороны и тоже хотел выйти, но Ментарочи шагнул ему навстречу.
Эсэсовец застонал и упал на сиденье.
– Простите, но он лишний!
– Вы получили предупреждение моего денщика?