– Сейчас очень трудно с продуктами, но для своих постояльцев… Ужин приготовить в отдельном кабинете?
– Да, а сейчас я попросил бы вас прислать мне в комнату бутылку бордо, коньяка, две бутылки фруктового ликёра и бутылку шоколадного.
Генрих положил на стойку деньги.
– Сдачи не надо! – бросил он небрежно и, взяв прейскурант, написанный по-немецки, начал его просматривать.
– Ведь Лютц сказал, что этот барон очень богат, – долетела до него фраза, сказанная вполголоса по-французски.
– Успел награбить! – сердито бросила Моника.
– Придержи язык, Моника!
– Он всё равно стоит как чурбан, ничего не понимает.
– Отнеси ему заказанное, – приказала мадам.
Генрих, пряча улыбку, положил на стойку прейскурант и пошёл к себе. Не прошло и пяти минут, как в дверь постучали и в номер вошла Моника, неся на подносе бутылки с вином. Поставив их на стол, она молча направилась к двери.
– Одну минуту, мадемуазель!
Моника остановилась у самой двери и ждала.
– Вы говорите по-немецки? – спросил Генрих.
– Говорю, но очень редко, потому что не люблю ни языка, ни… – Девушка замолчала.
– …ни самих немцев, – закончил за неё Генрих.
Моника молчала.
– А вы храбрая! И всё же я не советую говорить такие вещи немецким офицерам.
– Каждый свободен в своих вкусах. Мне, например, больше нравится русский язык. Он такой мелодичный!
– Я имел возможность его слышать – ведь я прибыл с Восточного фронта.
– С Восточного фронта? – В глазах Моники Генрих увидел нескрываемое любопытство.
– И могу вас уверить, что русские женщины не говорят немецким офицерам таких вещей, как вы.
– Они молча терпят оскорбления?
– Нет, они стреляют. Стреляют в тех, кого считают своими врагами, – по-французски ответил Генрих.
Глаза Моники широко раскрылись. С минуту она оторопело смотрела на Генриха, шевеля губами, словно хотела что-то ответить, но вошёл денщик, и девушка ушла.
Ровно в девять Генрих был в кабинете Лютца. Тот ещё работал.
– Герр гауптман, неужели так много дел? Ведь уже девять! А вы всё работаете.
– Я поджидал вас и, чтобы не сидеть сложа руки, кое-что подготовил на завтра, – пояснил Лютц, закрывая папку с бумагами. – А как вы устроились, барон?
– Неплохо. Уже познакомился с хозяйкой и её дочкой.
– И Моника успела вам надерзить?
– Было немного, но мне кажется, что в конце концов мы с нею поймём друг друга.
– Вон как! – искренне удивился Лютц. – Ну, когда вам посчастливится наладить отношения с Моникой, вам будут завидовать все офицеры и сочтут великим дипломатом.
Вскоре оба сидели в уютном кабинете и ужинали. Хозяйка ресторана, мадам Тарваль, прислала к столу по-настоящему хорошее вино, да и ужин был приготовлен отлично, гауптман ел с большим аппетитом. Когда подали жареную форель, Лютц, поражённый, воскликнул: