. Келейник Петр сердился на Ирину, что она собрала столько ссыльных, не ровен час, до властей дойдет.
— А ты им скажи, родственница приехала, как хочу, так и хороню.
Всего собралось семь отцов. Знаменательно, что в этот день все они оказались на месте, не на лесозаготовках, не в дальних «командировках», словно Господь специально позаботился, чтоб вернейший из Его сыновей был отпет по чину монашескому. И вот в 4 часа дня на Тихвинскую стали отпевать, все в епитрахилях и полумантиях — епитрахили из полотенец. Отцы трогательно пели, как будто им помогали ангелы: один архимандрит, один протоиерей, один игумен и четыре иеромонаха. Ирина старалась им подпевать, но ее душили слезы.
— Вот и наши духовные где‑то так плачут, — крестились растроганные отцы.
Только о. Петр все время косился на окошко, не идет ли кто из сельсовета. Отслуживши, разошлись, порешив опечатывать завтра.
Утром пришел ссыльный обновленец о. Владимир из города Владимира, как бы комендант над опальным духовенством района:
— Как хоронить будете, по — язычески?
— По — монашески, — коротко ответила Ирина.
— Надо бы в церкви отпеть.
— Он обновленческую не посещал.
— Уже отпетый, — ляпнул о. Петр.
— Когда успели? — насторожился о. Владимир. — На кладбище хоронить не дам, в церковь несите.
— Я в Пинеге была, — нашлась Ирина, — телеграмму в Москву послала, его там заочно отпели, — и предъявила квитанцию.
Стали собираться отцы, в том числе и не отпевавшие. Пришел архимандрит Донат из Донского монастыря, казначей и игумен оттуда же. Пришел о. Парфений (Крутиков), тоже оптинский. Приоткрыл наглазник, заглянул в лицо покойному:
— Сейчас засмеется… — Но отслужить литию отказался: —Он обидится, дома помолюсь…
О. Никон не был с ним в молитвенном общении, поэтому тот и не отпевал. Дело в том, что о. Парфений был «тихоновец», а о. Никон «сергианец» — в то время среди духовенства было такое разделение. Он не запрещал своим духовным детям ходить к обновленцам, но сам не ходил, хотя обновленческий храм был в трех километрах. О. Петр тоже боялся стать обновленцем рядом с о. Никоном, потому что тот поминал митрополита Сергия (Страгородского).
С вопросом, как относиться к митрополиту Сергию, к о. Никону обратилась Шамординская монахиня Анна, которая жила в Москве по благословению старца Нектария. О. Никон ей написал: «Чадо мое, мать Анна. Благословляю тебя ходить в церковь, куда ходил и я. Не смущайся тем, что там поминают митрополита Сергия. Хоть он и много погрешил, но он возглавляет единую Православную Церковь».
Интересно, что после ссылки о. Парфений (Крутиков) сам стал служить у обновленцев. Именно ему за несколько дней до смерти о. Никона приснился сон: будто о. Никон вместе с о. Кириллом с чемоданами идут куда‑то. «А меня возьмете?» — спросил о. Парфений. «Ты как хочешь, а Кирилла я не оставлю», — ответил Батюшка, и они пошли дальше…