Сразу после этого Рюдберг с Валландером снова занялись Рюне Бергманом. Адвокат, молодой и самоуверенный парень, утверждал, что они должны немедленно отпустить задержанного за недостаточностью улик, и считал, что все это смахивает на попытку осудить невиновного. Бергман молчал.
И тут Рюдбергу пришла в голову идея.
— А куда этот Стрём пытался удрать? — спросил он Валландера.
Курт показал на карте.
— Все кончилось в Стаффансторпе. Может быть, у него там какой-нибудь склад? Там или поблизости? Это совсем недалеко от Хагехольма, если знать проселки.
Вдова Стрёма подтвердила, что у мужа был гараж между Стаффансторпом и Веберёдом. Рюдберг помчался туда и уже через полчаса позвонил.
— Порядок, — сказал он. — Тут он и стоит. Голубой «ситроен» с белой крышей.
— Надо учить молодежь распознавать машины на слух, — пробормотал Валландер.
Он снова взялся за Бергмана. Но тот упорно молчал.
Рюдберг вернулся в Истад. Он осмотрел машину. В бардачке лежали патроны для дробовика. Тем временем полиция Мальмё и Лунда произвела обыск в квартирах Бергмана и Стрёма.
— Похоже, эти двое господ состояли в каком-то шведском ку-клукс-клане, — сказал Бьёрк. — Боюсь, у нас теперь дел хватит надолго. Может быть, еще кто-то был замешан?
Рюне Бергман по-прежнему молчал.
Валландер был просто счастлив, что Бьёрк взял на себя контакты со средствами массовой информации. У него все болело, и он страшно устал. Только в шесть часов он выкроил наконец время позвонить Мартинссону и поговорить с сестрой. Потом он поехал за ней. Она вздрогнула, увидев его избитую физиономию.
— Отцу лучше на меня не смотреть, — сказал Курт Валландер. — Я подожду тебя в машине.
Сестра уже навестила отца днем. Он был по-прежнему сонлив, но, увидев дочь, оживился.
— По-моему, он не помнит, что было той ночью, — сказала она. — Может, это и к лучшему.
Валландер дожидался сестру в машине. Он закрыл глаза и поставил «Севильского цирюльника». Когда она открыла дверцу, он вздрогнул. По-видимому, задремал.
Они поехали в дом отца в Лёдерупе.
Курт Валландер видел, что сестра вне себя от увиденного. Они выкинули протухшие остатки еды, убрали грязную одежду.
— Как могло так получиться? — сказала она, и он почувствовал в ее голосе осуждение.
Может быть, она права, и он мог делать для отца больше? По крайней мере, раньше обнаружить признаки деградации.
Они купили продуктов и поехали к нему на Мариагатан. За ужином они говорили об отце.
— В доме престарелых он просто-напросто умрет, — сказала Кристина.
— А как быть? — спросил Курт. — У меня он жить не сможет. И у тебя не сможет. В Лёдерупе тоже. Что остается?