Они молчали. Карманный фонарь Нурена светил прямо в покрасневшие глаза Валландера.
— Все тихо? — спросил Курт Валландер.
Петерс и Нурен переглянулись.
— Вроде да, — сказал Петерс.
— Хорошо, — сказал Валландер и хотел поднять стекло.
И тогда вперед шагнул Нурен:
— Лучше всего, если ты выйдешь из машины. Сию же минуту.
Курт вопросительно посмотрел на него. Лица Нурена он не видел, потому что фонарь светил ему прямо в глаза.
Он нагнулся и вылез из-за руля. Ночь была холодной. Его бил озноб. Похоже, все кончено.
Когда в пятницу в начале седьмого утра Курт Валландер вошел в вестибюль гостиницы «Свеа» в Симрисхамне, ему было не до смеха. Надо всем Сконе лил обложной дождь со снегом, и, пока Валландер шел от машины к гостинице, башмаки насквозь промокли.
К тому же адски болела голова.
Он попросил официантку принести ему таблетку от головной боли.
Она принесла стакан воды, в котором вскипал белый порошок.
Взяв чашку с кофе, он заметил, что руки дрожат.
Может, от тревоги, а может, от облегчения.
Когда несколько часов назад Нурен приказал ему выйти из машины, он решил, что с его полицейской карьерой все кончено. Попасться пьяным за рулем означало немедленное увольнение. И если он, даже отсидев срок, вернется когда-нибудь на службу в полиции, как он будет смотреть в глаза коллегам?
Мелькнула мысль, что можно устроиться в отдел безопасности на какую-нибудь фабрику. Или на какое-нибудь небольшое охранное предприятие, если удастся. Но его двадцатилетняя служба в полиции кончена. А он был полицейским, и никем другим.
Ему даже в голову не пришло попытаться как-то задобрить или подкупить Петерса и Нурена. Единственное, что он мог сделать, — просить. Взывать к их профессиональной солидарности, партнерству. Дружбе, которой вообще-то и не было.
Но ему и этого делать не пришлось.
— Езжай с Петерсом, а я отгоню твою машину домой, — сказал Нурен. Валландер почувствовал колоссальное облегчение, но в голосе Нурена явственно слышалась брезгливость.
Курт молча сел на заднее сиденье. Всю дорогу до его дома Петерс не проронил ни слова.
Нурен подъехал почти сразу и отдал ему ключи.
— Тебя кто-нибудь видел кроме нас? — спросил он.
— Ни одна душа.
— Тебе чертовски повезло.
Петерс кивнул. И тут Курт Валландер окончательно понял, что они будут молчать. Они пошли ради него на должностное преступление. Почему, он так и не понял.
— Спасибо, — выдавил он.
— Ладно, обойдется, — сказал Нурен.
И они уехали.
Он поднялся к себе, допил оставшийся в бутылке виски и прилег на диван. Думать он ни о чем не мог, но сон тоже не шел.