Преподаватель расхаживает перед доской, говорит эти самые умные слова и записывает их на доске для вашего лучшего усвоения. Вы внимательнейшим образом слушаете, смотрите и пытаетесь всё понять и запомнить. Особо прилежные ученики также ведут подробные конспекты. (Каюсь, что и я вначале этим грешил, но только вначале!)
Время от времени вникающий во все ваши проблемы преподаватель спрашивает, обращаясь к группе, всё ли понятно. Ответом обычно бывает молчание, но иногда из двадцати-тридцати человек, несколько напряжённо сидящих за столами, находится кто-то — я был таким, например, — кто говорит из-за своей задней парты (всегда задней!), что вот в этом месте как-то не очень понятно. Мудрый преподаватель строго — но ласково! всенепременно ласково! — смотрит на вопрошающего — который почему-то уже испытывает чувство вины — и снисходительно повторяет недопонятое. Затем он ещё раз спрашивает, всё ли понятно. Ответом обычно бывает гробовая тишина. Преподаватель солидно поправляет очки и продолжает прерванный непонятливым учеником урок.
Когда подобная ситуация повторяется ещё раз и непонятливый ученик снова задаёт свои вопросы, демонстрируя тем самым свою неспособность к быстрому и беспроблемному усвоению материала наравне со всей группой, то преподаватель смотрит на нарушителя уже менее ласково, но тем не менее повторяет непонятое, выказывая тем самым своё глубокое знание предмета и одновременно непревзойдённое ангельское терпение.
Непонятливый ученик — да и не только он — чувствует себя как-то не вполне уютно и даже слегка ёжится под мудрым взглядом всезнающего преподавателя. К тому же, выставленный на всеобщее обозрение, он чувствует на себе безмолвное осуждение всей группы, которая, конечно, всё схватывает на лету и которой не терпится опять помчаться вместе с преподавателем вперёд со скоростью сверхзвукового локомотива. А неуместные вопросы просто ставят палки в колёса этому рвущемуся всё выше и выше в заоблачную языковую даль паровозу и его машинисту в лице учителя!
При объяснении новой темы на другой день — практически на каждом занятии изучается новая «тема» — вопрос «всё ли понятно?» задаётся уже непосредственно непонятливому и, очевидно, умственно ограниченному ученику. На этот раз всё всем понятно. Преподаватель, одержав эту небольшую, но такую важную для успешного продвижения занятий вперёд победу, продолжает и дальше бодрой трусцой углубляться в дебри склонений и суффиксов, падежей и слабых предикативных отношений. Ведь времени так мало, а суффиксов с приставками — так много.