Вскоре я уже крепко обнимала Алину и Ромку. Парень как следует меня "обнюхал", что смутило меня уже куда меньше, чем в первый раз. На Третьякова я старалась не смотреть.
-Ну, нам пора! Мамаша ругается! - Фетиш беспечно улыбнулся. - Тетя Марина снова уехала? Жаль, хотел и с ней попрощаться тоже.
-Береги себя, Лин. - Сказала мне Алина. Улыбки этих двоих явно в чём-то были схожи. Лучезарные такие, жизнерадостные.
-Как буду в городе, дам знать! - Сашка с Ромой прощались довольно долго. И, похоже, не собирались прекращать столь милую мужскую дружбу, какая у них случилась этим летом.
Машина двинулась, унося с собой ещё один кусочек летних впечатлений, коих набралось немало. Остался лишь один, самый значительный. Тот, что стоял позади меня. Но обернувшись, его я не обнаружила. Стоял только Саня, который активно махал уезжающим.
-Пошли уже, нам сегодня уже нужно съехать отсюда. Домой хочу!
Друг посмотрел на меня несколько удивлённо.
-Ты разве не едешь в город с Максом?
Вопрос, который сводил меня с ума последние две недели, снова разорвал воздух. Ответить сил не было. Просто покачала головой и внезапно сорвалась прочь за пределы пансионата, опостылевшего и уродливого. Теперь он казался мне действительно уродливым.
Ноги сами принесли меня к конюшне, куда я собиралась уже давно, но всё время что-то мешало. Хвостик, завидев меня "улыбнул" свою красивую морду и громко зацокал копытами.
-Привет, милый! Как ты тут? - Хриплым, срывающимся голосом спросила я у животного. Уткнулась в мохнатое лицо питомца, скрывая в нём нахлынувшие слёзы отчаяния. Хотелось биться в истерике.
-Полина? - Я вздрогнула, когда рука Валеры легла на моё плечо. - Полина!
Не жалея слёз, ревела в голос, теперь уже утыкаясь в плечо дяди. Он нежно поглаживал меня по спине и что-то говорил. Но я не слышала. Слышала только боль, что в ушах стучала.
-Валер, я не знаю... - Заикаясь, выдавила. - Он уезжает сегодня.
-Я знаю. Не понимаю, почему ты медлишь? Едь с ним!
-Мне так хочется, но я не могу! Не знаю, почему я такая! Не знаю, почему мне так страшно, и почему дрожь пробирает лишь при мысли о том, чтобы жить там.
-Успокойся. Ты сама не знаешь, чего хочешь. Разберись уже, что тебе от жизни надо. - Теперь голос его звучал кК-то строго и даже осуждающе. Я, прищурившись, вгляделась в лицо дяди. На дне глаз его по-прежнему плескалось сочувствие.
-Задайся целью решить вопрос сейчас в считанные минуты! Решись, наконец!
Внезапно отступили слёзы. Покопавшись в себе не нашла ничего. Будто всё разом высохло. Апатия. Опустошение и усталость.