Обратно в Гридор опять возвращались втроём.
Заметно похолодало, и хозяин настоял на том, чтобы я не сидела на полу.
Норина Богонсор не возражала, так же выразив опасения, что я заболею или застужусь. Она прихватила из замка томик поэзии и иногда читала его вслух. Разумеется, не мне, торхе, а норну: часть пути он проводил в седле, часть с нами, в экипаже.
Они сидели рядом, а я напротив, занимаясь чем-нибудь полезным, например, вышивая вензеля на платках. Пальцы мёрзли, игла плохо слушалась, и работа продвигалась медленно.
Стихи были красивые, в основном, о любви. Я невольно заслушалась, и хозяин это заметил:
- Нравится?
Я смущённо кивнула.
- А что именно нравится? Что ты представляешь? Себя? Лей, несерьёзно, право слово!
- Напрасно ты, - вступилась за меня норина Фрейя. – У неё чувствительная душа, она поэзию понимает. Хорошая девочка, чистая. Я не о физической чистоте, а о внутренней. Лей, хочешь, я подарю тебе книгу, думаю, твой хозяин не будет против.
- Но она же принадлежит сэру Тиадею, моя норина, - растерянно пробормотала я.
- Дядя не обеднеет, - усмехнулся норн. – Если уж тебе нравится… Приедем в Гридор, сходишь к букинисту, купишь, что захочешь. Мне же не жалко. Ты вообще ничего не хочешь, ни о чём не просишь. Всегда тихая, покорная – всё в себе. За три года мало что о тебе узнал.
- Оставь её в покое, Сашер, зачем тебе откровенность? – подала голос норина Фрейя. – Лучше посади её между нами, я ей почитаю – хотя бы один благодарный слушатель. А то тебе, вижу, скучно.
Стихи мне действительно нравились, я даже расплакалась – так жалко стало незримую героиню. У норины тоже слезинки блестели в уголках глаз.
А вот хозяин глубоко равнодушен к поэзии – лениво гладил меня по спине и смотрел в оконце…
Оставшиеся до свадьбы норна месяцы пролетели незаметно, в суматошной круглосуточной кутерьме.
Мне доверили почётную миссию: выбрать и заказать букет невесты.
К цветочнику отправилась вместе с Карен: боялась что-то напутать, выбрать не те цвета или цветы. По дороге жевали шоколадные конфеты, которые безо всяких пояснений вручила Алоиз. Я знала, накануне её посылали в кондитерскую – значит, конфеты купила она. Именно для меня. Приятно и необычно, учитывая догадки, что это не её личная инициатива.
Хозяин дома практически не появлялся – догуливал последние дни на свободе в компании друзей в тёмное время суток и пропадал то в храме, то в доме невесты, то у портного днём. Правда, в спальню периодически звал, но редко. И не всегда за тем, чтобы развлечься. Видя, как я старательно пытаюсь скрыть отвращение от мысли близости с пьяным, пропахшим странными, посторонними запахами человеком, он нередко просто укладывал меня рядом с собой, прижимал и так засыпал.