Разумеется, я хотела.
Как и обещал, в конце месяца хозяин взял меня в театр.
Оделась, как обычно, зато без колокольчика, в котором присутствовала на балу. Шла позади хозяев, несла лёгкую накидку и сумочку госпожи.
В ложе повесила на вешалку верхнюю одежду, накинула парчовую накидку на обнажённые плечи норины Мирабель, достала веер и встала боком к ней, прислонясь спиной к стене ложи. Но госпожа отказалась от моих услуг, сказав, что если будет жарко, она справится сама. Отдала ей веер, поправила причёску норины и отошла за кресло хозяина, жадными глазами пожирая занавес.
- Садись, представление длинное, - норн указал на небольшой выступ у бортика. – Устанешь стоять. Мирабель, вы не против?
- Разумеется, - смущённо улыбнулась госпожа. – Я бы не возражала, даже если бы она взяла стул и села позади нас.
- Так она ничего не увидит. Это для вас театр не в новинку, а она в нём впервые.
- Не впервые, хозяин, - подала голос я и тут же извинилась, что прервала их разговор.
Норн отмахнулся, бросив: «Пустое!», и встал, давая возможность пройти.
Сидеть на выступе оказалось не слишком удобно, но намного лучше, чем стоять. Да и видно так же, как норнам.
В антракте в ложу зашли Шоанез и Абердин, чтобы ещё раз принести поздравления молодожёнам, на этот раз в приватной обстановке.
При виде Шоанеза я сжалась, непроизвольно постаравшись оказаться как можно ближе к хозяину. Тот успокоил взглядом и на пару мгновений сжал ладонь.
- Приобщаешь рабынь к искусству? – усмехнулся Шоанез. – Пусть принесёт нам чего-нибудь из буфета.
Я сделала шаг к выходу, но хозяин остановил.
- Шоанез, если тебе что-то нужно, попроси свою торху, а мою оставь в покое. Лей ничего тебе носить не будет. Разве что Мирабель что-то нужно, - он вопросительно посмотрел на супругу.
- Я бы хотела сладкой воды и мороженого.
Протянув кошелёк, хозяин разрешил побаловать чем-то и себя.
Когда вернулась, норны еже ушли, хозяин, впрочем, тоже. Госпожа сидела одна и очень обрадовалась моему возращению. Выпила воду, взяла вазочку с мороженым и попросила проводить до ложи Ларели. Туда я, разумеется, не вошла, терпеливо дожидаясь норину снаружи, в фойе. По одному доставала из баночки леденцы и отправляла за щёку.
Я не заметила, как он подошёл, чуть не подавилась, когда услышала:
- До чего же ты везучая и счастливая, тварь! И хозяин, и хозяйка любят… Хорошо устроилась, подстилка?
Я испуганно попятилась, а Шоанез, упиваясь безнаказанностью, усмехался, будто невзначай постукивая пальцами по рукояти плети. Когда он заходил в ложу, её не было.
- Помнишь, как Сашер, твой хозяин, из-за тебя меня продырявил? Как ты думаешь, зелёноглазая, кровь норна стоит крови торхи?