На звук хлопнувшей двери я не обратила внимания. А зря!
- Выкрутилась, как вижу.
Я ойкнула и от неожиданности выронила тряпку.
Шоанез!
Осторожно обернулась, и убедилась, что слух не подвёл.
Больше не удостоив меня ни взглядом, он скинул пальто на руки слуге и велел доложить о себе хозяину. Потом подошёл к столику для писем и провёл по нему пальцем:
- Плохо работаешь. Избаловалась.
Я промолчала, опустив глаза. Начни я пререкаться, Шоанез обвинил бы меня в неуважении к норну.
Хоть столик уже протирала, прошлась по нему тряпкой ещё раз.
- Гривой своей протри, кобыла! – норн скривился, будто от меня пахло. – Обленилась, свободную из себя корчишь. Избаловал тебя Сашер! Или ты в постели так хороша? Тогда бы я с удовольствием одолжил тебя на пару ночей.
- Боюсь, я бы вам не понравилась, мой норн, - не выдержала я. – Я показалась бы вам жуткой неумехой, не достойной ублажать такого уважаемого благородного человека, как вы.
Шоанез одарил меня гневным взглядом, а потом неожиданно улыбнулся:
- Снова показываешь зубы?
- Пришёл? – раздался с лестничной площадки голос хозяина. Неприветливый, напряжённый.
- Что-то неласково ты встречаешь друга! – норн потерял ко мне всякий интерес и направился к хозяину. - А ведь мы давно не виделись. Как жизнь? Может, закатимся к Франческе, отметим встречу?
Хозяин проигнорировал его предложению и попросил подождать в кабинете. А потом, когда Шоанез скрылся из виду, неожиданно подошёл ко мне, пристально посмотрел в глаза и спросил:
- Кто тот мерзавец?
Я удивлённо переспросила:
- Кто, хозяин?
- Тот самый норн, который продал тебя в бордель.
Я низко опустила голову, не в силах ничего ответить. А хозяин нависал надо мной, будто статуя древнего грозного бога.
Попыталась уйти – не позволил.
- Зеленоглазка, это очень важно. Этот человек виновен в тяжком преступлении. И что-то мне подсказывает, что ты его запомнила, иначе бы не медлила с ответом. Боишься его?
Я кивнула и, юркнув за столик, сказала:
- Если я скажу, вы меня убьёте. Или отдадите квиту.
- Если ты будешь молчать, точно отдам. Ну?
- Это ваш друг, - упавшим голосом пробормотала я, закрыв лицо руками. Сейчас он меня ударит.
Но хозяин не ударил, и я решилась взглянуть на него сквозь пальцы. Хмурый, с насупленными бровями. На щеках гуляют желваки.
- Шоанез? – это был то ли вопрос, то ли утверждение.
Я кивнула, втянула голову в плечи и всхлипнула. Слёзы помогают смягчить наказание, тем более, расплакаться не составило большого труда.
- Почему не сказала сразу? Ты должна была сказать, Зеленоглазка, должна! А ты врала… – его рука сжалась в кулак.