Сигарета кончилась, окурок перекочевал в пепельницу. Она повернулась к нему и положила руку на голову. Теплые пальчики поглаживали слипшиеся волосы, умело разминали кожу, доставляя приятную легкость. Максимов расслабился, хотя и понимал, что лучше не стоит.
– Вам понравилось быть со мной?
– В принципе да, – согласился он. – Сногсшибательно быть с вами.
– Почему в принципе?
– Потому что вы неискренни. И я не могу отделаться от дурацкой мысли, что мне не стоит обращаться к вам на «ты».
– Вы можете обращаться ко мне даже на «эй!» – я не примадонна.
Она прижалась к нему шелковистой грудью – ясно намекая, что отказ повлечет санкции. Максимов смутился и куда-то поплыл. Его опять заволновала эта женщина. Как легко она умеет заводить. Четыре «дружеских» прикосновения, словно волшебной палочкой, и… уноси готовенького. А ведь прошло-то всего ничего.
– Не надо говорить, что я неискренна… – она срывалась на придыхание, – вы тоже меня волнуете, Костя. Я услышала ваш голос по телефону, и как-то сердце сжалось. Не верите? А потом я вас увидела – знаете, именно таким я и хотела вас увидеть.
И огонек свечи как будто соглашался с ее словами – кланялся, выпрямлялся, коптил, опять кланялся…
Эта женщина умотала его, как марш-бросок необученного новобранца. Он бы многое отдал, чтобы не вставать с кровати. К черту Кравцова. «Мы любили, мы забыли, это вечность или час…» – твердил он, боясь взглянуть на часы. Но время само напомнило о себе: в настенных часах что-то слабо пикнуло – файв-о-клок. Женщина прерывисто вздохнула. По ее губам блуждала блудливая улыбочка, пусть не Джоконды, но все равно хорошая.
– Вставать скоро. Не поверите, Костя, я буду с нетерпением ждать завтрашнего вечера. Вы поздравите меня с Новым годом?
– А вы решили прочно завязать с семейной жизнью? – Максимов отодвинулся, чтобы лучше созерцать лежащую женщину.
– Так Кравцов решил, – она повернулась на живот и ткнулась носом ему в плечо. – От вас по-прежнему веет вчерашней водкой, Костя. Вы пьете?
– Анонимно, – пошутил Максимов. – Вам анонимный алкоголик не требуется?
– Странно, – заключила женщина. – Почему-то запах вашего перегара меня не раздражает. Вот Кравцов напьется – меня буквально колотит от злости. Титанические усилия прикладываю, чтобы не выйти из себя. А с вами у нас вообще как-то странно произошло.
Вестимо, странно. Хотя и вполне объяснимо. Мужчина есть мужчина, а женщина есть женщина, а не наоборот, а если и наоборот, то их бы все равно тянуло друг к другу. Странности заключались в другом.
– Вы красивая женщина, Альбина. Не пойму, почему вы страдаете. Черт с ним, с Кравцовым – не последний богатей в стране.