Потом они стали собираться. У них диспут с сатанистами на вокзале намечался, потом чемпионат по пинг-понгу, проигравшие покупают на всех «экстази», и ночью все вместе идут на дискотеку. Фриц аккуратно рюкзачки сложил, травку в носок под пятку сунул. Панкуда рваные гетры подтянула, по пирсингам прошлась, хохол взбила. Последней побрела лохматая Шнуффи, понуро повесив голову и грустно понимая, что ей опять предстоит валяться голодной всю ночь на голых камнях и грызть окурки и пустые жестянки. А я, вконец удивленный этими бредовыми рассказами про самолеты и небоскребы, решил побыстрее узнать, в чем дело. На счастье, случай скоро представился – вызвали в лагерь переводить.
В автобусе все только о бен Ладене и взрывах говорят: дети друг с другом, водитель с напарником, пассажиры, радио. Все ругают арабов, только два темноволосых курчавых мальчика сидят молчаливым особняком, затравленно поглядывая вокруг. С ними никто не говорит, на них только опасливо косятся.
Бирбаух, открыв дверь, озабоченно прошептал:
– Слыхали, что творится?.. А мы этих террористов принимать должны. Будьте осторожны. Всего можно ожидать. Вдруг и у нас взрывать начнут?
– Где? Тут? – удивился я.
Бирбаух поднял оплывший желтым жиром палец:
– А почему бы и нет?.. Вы думаете, этот бен Ладен один все сделал?.. Как бы не так!.. Он наверняка нанял американцев, чтоб те помогали. Американцы за деньги все что хочешь сделают, хоть маму родную взорвут. Деньги – сила великая. Перед ослом, груженным золотом, никакая крепость не устоит, сами же говорили!.. А за мистера бен Ладена американцы двадцать пять миллионов долларов назначили премию, а?.. Да я лично за двадцать пять миллионов сдам кого угодно! – радостно возбудился он, волнистыми движениями рук показывая невидимые горы золота и серебра.
– А откуда вообще известно, что это именно он сделал? – спросил я.
Бирбаух пожал плечами:
– Может, и не он. Никто ничего не знает. Но кто-то из таких… Из этих вот… – И он неприязненно кивнул кудлатой головой на пустую пока приемную. – Ваш лист, прошу!
В комнате переводчиков угнетающе тихо. За столом молча сидят Хуссейн и Рахим, уныло повесив большие носы. Рахим трет ладонями затылок. Хуссейн бесцельно шарит по полу глазами, иногда тяжело вздыхая. Поодаль сидит маленький и смуглый, как обезьянка, человечек в роговых очках и огромных усищах. Он корректно читает газету, иногда украдкой поглядывая поверх очков на притихших коллег.
– Салам, салам… – поздоровались со мной арабы и представили усача: – Познакомься, коллега Джахан, из Индии. – (Обоюдное рукопожатие.) – Видишь, что творится?.. Сейчас всем арабам конец. Янки нас съедят.