– Вообще ничего. Но это смотря с какой стороны смотреть. Он опытный человек, а это значит, что для беженцев он плох.
– Больше отказов дает? – понял Рукавица.
Я пожал плечами:
– Это мне неизвестно. Нас не информируют ни о чем, мы только переводим. Но он умен. Тут же одни словесные кошки-мышки, все на словах построено, на информации. Даты, числа, адреса не надо путать.
Рукавица задумчиво покачал головой:
– Понятно, понятно. – И вдруг тихо, по-деловому, спросил: – Взятки берет?
– Не знаю, не думаю, – искренне признался я. – Недавно один пытался подкупить чиновника, пять тысяч долларов предлагал, так немец сразу внес это в протокол, – вспомнил я Дубягина.
Рукавица удивленно поджал губы:
– Вот как… Не может быть, чтоб не брали. Нету таких людей… Мало, наверно, было пяти тысяч, вот и все.
Я не стал развивать эту тему и ускорил шаг. Рукавица на ходу поправил галстук, завязанный модным узлом с несколькими ложбинками, пригладил ладонями виски, помотал головой, прежде чем зайти к Тилле:
– Все. Сейчас готов к труду и обороне.
Тилле просматривал бумаги, сверяясь с монитором и прихлебывая из чашки кофе. Любезно поздоровавшись с нами, он предложил садиться, внимательно обвел Рукавицу емким взглядом, и глаза его повеселели. Он отложил папки:
– Приятно видеть культурного человека!
Рукавица склонил голову, потом широким жестом кинул пальто на подоконник (пола придавила цветок) и с размаху сел на заскрипевший стул.
Тилле помедлил, потом прошелся к окну и невзначай расправил цветок. Тут в открытую дверь заглянул сотрудник, плюгавый и хромой Ганс, и спросил у Тилле, как быть с уборкой в праздничные дни – уборщица Фарида ушла в отпуск.
– Кто там следующая в списке?.. Азиза?.. Пусть она убирает.
Ганс уковылял прочь, а Тилле, усаживаясь за стол, сказал мне:
– Скоро уже и убирать самому придется. Обо всем должен я один думать. И тут работы полно, – показал он на заваленный папками, делами, брошюрами, бюллетенями и книгами стол. – Все на мне.
– А шеф? – указал я на потолок.
– Шеф сейчас на Мадагаскаре, на месте тайные пути беженцев изучает, – усмехнулся Тилле.
– Все ясно.
– Вот и мне тоже все ясно. Притом уже давно.
Рукавица слушал молча. Для приличия я перевел ему:
– Шефа ругает.
Рукавица заулыбался:
– Это святое. У них тут тоже, наверно, как у нас: «Правило № 1 – шеф всегда прав, правило № 2 – если шеф не прав, то см. правило № 1»?.. – Он вдохнул и с шумом выдохнул воздух. – У немцев хоть правила есть, а у нас и правил никаких… Бей своих, чтобы чужие боялись. Каждая пипетка мечтает стать клизмой. Свою власть показывает… Видимо, одна такая нелепая страна, как наша, должна существовать на земле, чтоб другие народы смеялись. И делали выводы… К сожалению, Россия сегодня превратилась в страну дилетантов, неумех, фраеров, озлобленного агрессивного жлобья… Вот и целуйся со своей генетической связью с Россией теперь! Вы как считаете? – вдруг добавил он, заглядывая мне в глаза.