– Такие дольше живут.
Марк, что-то побормотав себе под нос, перешел к учебе-работе:
– Где учились? Когда?
– Ну, где люди учатся – в школе, где еще? Хорошо училась, отличницей была… До восьмого класса…
– А потом что случилось? – предвосхитил я вопрос Марка.
Она огрызнулась веселым взглядом:
– Много будешь знать – импотентом станешь… Я же одна осталась, вот чего! Крутиться пришлось, не до учебы было…
– Чем занимались после школы?
Она потупила глаза:
– Ничем. В ауле у любовника жила. В каком?.. В горном, в каком еще. А любовник… Он меня от смерти спас, к себе в Хал-Килой увез. Там и жила у него… в избе… – добавила она не совсем уверенно.
– В сакле? – уточнил я.
– В каких еще ссаклях?.. Нет, жила нормально, ничего, ништяк, жить можно было. Скучно – это да. А так – ничего, идет.
Марк попросил меня записать название аула, что я и сделал: мы опять склонились над листом бумаги, и я, касаясь ее рук, чувствовал, что ее нога, и так давно прижатая к моей под столом, как будто стала горячей и тяжелей. Пришлось даже обронить:
– Осторожней, увидит, – на что она беспечно отозвалась: – Плевать с большой горы… С той, где стоит верблюд, которого все ебут, – и опять подчеркнуто, нарочито прокатила последнее слово.
– Не все, а только шестеро, – ответил я ей и подал листок Марку: – Вот тут она жила!
Марк посмотрел на листок, как баран на новые ворота:
– Что, деревня? Как вы попали в эту деревню?
– Одна осталась, по улицам таскалась, от голода всякой фигней занималась… Ну и встретился человек… Уже в возрасте был. У нас большая любовь закрутилась. Как звали?.. Муса звали. Фамилию не знаю… Очень просто, я же не с его фамилией, а с ним спала, для чего мне фамилию знать?.. Взял с собой в горы, с ним жила.
– С пятнадцати лет в гареме, что ли? – уточнил, навострившись, Марк.
– С пятнадцати – это да. Почему в гареме?.. Нет, я, он и его мамаша жили. Он сам часто уезжал по делам, деловик был, а мы скотину накормим и сидим, телевизор смотрим…
Марк усмехнулся, а я сказал ей:
– Не знаю, какую скотину ты кормила, но что-то мало верится, что ты прямо с гор спустилась…. И он тоже не дурак, учти.
– Ну и пусть. Я всегда правду говорю. Не верит – его проблемы, – упрямо мотнула она желтой копной и начала гладить свой подбородок, шею, плечи.
– Как раз твои проблемы, а не его.
– Мужики никогда бабам не верят. Я правду говорю.
Марк замахал руками, когда я сказал ему, что она говорит правду:
– Да ну, ради бога. Она так же в ауле жила, как я на Северном полюсе!.. Ну, неважно… Пусть дальше говорит.
Далее выяснилось, что деловик Муса часто уезжал, и ей надоело сидеть одной, но бежать она не могла.