Полина уже оделась, когда в будуар заглянула ее любимая горничная Вера. Впрочем, Верочка только называлась горничной, а на деле была вроде компаньонки или даже подруги. Крепостная сирота, приставленная к Полине с детских лет, она следовала за барышней повсюду: и в столицу, и в пансион благородных девиц. При необходимости Вера могла причесать и одеть Полину, но главная ее забота состояла в том, чтобы поддерживать хорошее настроение хозяйки, утешать, приободрять и выслушивать сердечные излияния. Спокойная, практичная и уравновешенная Вера прекрасно справлялась со своей ролью.
Незнакомый человек, придя в дом Вельских, вполне мог принять Веру за даму. Одевалась она в прошлогодние платья Полины, да и выглядела настоящей красавицей: высокая, статная, с густыми светло-русыми косами, с чудесными серо-зелеными глазами. Однако Вера ничуть не гордилась собой и очень любила свою взбалмошную барышню. И Полина любила Веру… Но ей никогда не приходило в голову сделать Веру свободной. А сама Вера и подавно об этом не задумывалась.
— Барышня, — чуть растерянно промолвила Вера, — приехала какая-то незнакомая дама. Она сказала, что хорошо знает вашу матушку и хочет ее дождаться. Но ведь Дарья Степановна поехала к модистке и вернется нескоро! Что ей передать?
— Ничего, Верочка, я сейчас сама к ней спущусь, — ответила Полина. И, довольно улыбнувшись своему отражению, направилась вниз.
Войдя в гостиную, Полина застыла на пороге: такой необыкновенной красавицей показалась ей незнакомка! У нее были роскошные белокурые волосы и дивные глаза: серо-голубые с поволокой, словно подернутое туманом лесное озеро. От ее внешности так и веяло утонченным аристократизмом. И черное бархатное платье с белоснежной отделкой, и высокий тюрбан с пышными страусовыми перьями, и бриллианты в изысканной оправе — все смотрелось на редкость изящно.
— Добрый день, мадам, — по-французски произнесла Полина. — Рада видеть вас в нашем доме. Я — Полина, дочь Дарьи Степановны Вельской. А вы?
— Графиня Элеонора Карловна Лисовская, — с приветливой улыбкой и также по-французски отвечала дама. — Но вы можете звать меня просто Ленорой, ведь у нас не такая уж большая разница в возрасте. К тому же, надеюсь, что мы скоро сделаемся приятельницами.
— Вы знакомы с маменькой?
— Знакома, и очень давно. Но в последние годы мы совсем мало встречались. Мой покойный муж был поляком и мы почти безвыездно жили в Варшаве.
— Так вы вдова, сударыня? — Полина посмотрела на гостью с искренним сочувствием. — Как это печально!
— Увы, дитя мое! — Элеонора тяжко вздохнула и поднесла к глазам белоснежный платочек. — Знаете, человек предполагает, а Бог располагает… Никогда не думала, что судьба во второй раз пошлет мне столь тяжкое испытание.