— Да как же я могла запретить? — обиженно вскинулась Вера. — И потом, откуда нам было знать, что там начнется такое?
Вдохнув нюхательной соли, Полина пришла в себя и посмотрела на отца с ласково-виноватой улыбкой.
— Не сердитесь, папенька, пожалуйста, — примирительно сказала она. — Мы же не могли предвидеть, как обернется. Да и ничего ужасного со мной не случилось.
— Если уж так не терпелось взглянуть на это сумасбродство, нужно было хотя бы брата позвать или, по крайней мере, Аркадия, — проворчал Юрий Петрович.
Полина встрепенулась:
— Так Жан дома? И Свистунов тоже? Где они? Что делают?
— Жан в постели, ему нездоровится. Аркадий, как истинно преданный друг, ухаживает за ним. Жаль, моя дорогая, что ты не оказалась столь же внимательной к брату.
— Я не знала, что он болен. Я сейчас же пойду к нему.
Полина направилась было к дверям, но, услышав шум на улице, подбежала к окну. У нее отлегло от сердца. Это гвардейский эскадрон стремительно направлялся к Сенатской площади.
— Что они собираются делать, папенька? — спросила она.
— Исполнить свой долг: арестовать негодяев, осмелившихся поднять руку на царствующую фамилию, — пояснил Юрий Петрович изменившимся от волнения голосом.
Полина взглянула на отца, и ее поразило незнакомое выражение испуга и ненависти в его голубых глазах. «Боже мой, — подумала она, — если он узнает, что Жан в это замешан, с ним случится удар!.. Какое чудо, что Нелидов вздумал именно сегодня драться с Жаном на дуэли. Это спасло брата. И его, и Аркадия, и всех нас! Главное, что они не вышли на площадь. А раз так, то, может быть, все еще и обойдется».
Ночью у Полины начался жар, и она на целых две недели слегла. Когда же болезнь отступила, организм девушки оказался настолько ослабленным, что о выездах в свет нечего было и думать. Впрочем, Полину это не сильно огорчало: у нее появились другие заботы.
Опасение, что причастность Ивана к тайному обществу откроется, не оставляло Полину ни на минуту. Стоило кому-то позвонить в дверь их дома, она вскакивала с постели. Несколько раз за день Полина закутывалась в шаль, раскрывала окно и подолгу смотрела на Петропавловскую крепость. Там, в этом «милом островке средневековья», томились сейчас заговорщики. И чуть ли не каждый день число этих несчастных увеличивалось. Их были уже не десятки, а сотни! И среди них в любой день мог оказаться брат.
Сам же Иван, по своей всегдашней беспечности, переживал гораздо меньше сестры. Оправившись от ранения, он наведался в полк, убедился, что никто не смотрит на него косо, и понемногу успокоился. То обстоятельство, что он «запамятовал» выйти вместе с товарищами на площадь, его не смутило: он ведь тоже рисковал жизнью — на дуэли! А узнав, что восстание подавлено, Иван от души порадовался своей забывчивости.