— А рыбы считаются? Еще лещ…
— Рыба — это рыба, а не животное. Внимательнее к условиям задачи. Так что там с твоими родителями?
Руслан запнулся.
— В карантине. Их накрыло… первой волной.
— Значит, они уже определились. — Мертвец кивнул. — Определенность — лучшее, что может быть.
— Лучше надежды?
— А-а, ты в этом смысле. — Мертвец помолчал. — Думаю, все-таки лучше. Что такое твоя надежда? Она промаринована страхом, как луковица в уксусе. Ты не столько надеешься, сколько боишься.
— А что такое ваша определенность?
— Уел. — Мертвец снова помолчал. — Зато я ничего не боюсь. Не чувствую боли. Холода. Не дышу.
— А как же вы говорите? — не выдержал Руслан.
— А как я двигаюсь? Как может двигаться труп, которому застыть бы и лежать тихонько? Как работают мои суставы? — Он замолчал. Руслан увидел, как он качает головой, укрытой слоями марли, стеклом очком и черной бейсболкой. — С биологической и медицинской точек зрения — полный нонсенс. Мой коллега, академик, не поверил в побочный эффект лихорадки, даже когда дверь морга снесли с петель бывшие пациенты…
— Вы врач? Ученый?
— Зови меня Питер, — сказал мертвец. — Кстати, тебя зовут…
— Руслан.
— Очень приятно. — Мертвец снова издал звук, который мог бы сойти за смешок.
— Я вас ужасно боялся, — признался Руслан.
— А теперь? Нет?
— И теперь. — Руслан смотрел в потолок, белый, с едва заметным желтым потеком в углу. — Но теперь как-то… по-другому. Леопард. Я назвал пять животных на «л». Я в здравом рассудке.
— Во-первых, не факт, — возразил мертвец. — А во-вторых, ты живой. Температура тела выше тридцати шести. Кровь давит на стенки сосудов. Сердце работает. Происходит обмен веществ. Короче, ты являешься человеком. Твои права называться так не подлежат сомнению…
Он замолчал. Руслан лежал на спине, прислушиваясь к своим ощущениям. Эйфория, накрывшая его после укола, таяла, как облачко пара на солнце, но ощутимо хуже пока не становилось. Руслан, прикрыв глаза, видел дорогу, весенний день, солнце, пробивающееся сквозь кроны. Солнечная искорка прыгала перед глазами, даже если зажмуриться. Проступали в золотом ободке кленовые листья и хвоя. Шелестели, задевая крышу машины, низкие ветки лип. Отец включил музыкальный центр… мама повернула к нему голову…
— Вся эта затея привезти сюда детей, — сказал Питер, — была с самого начала дурацкой. Что, на двести человек не найдется ни одного носителя? Смешно! А этот так называемый санаторий? Ты в курсе, что генератор жрет вдвое больше топлива, чем указано в технических документах?
Руслан покачал головой на подушке.