Причиной тому, очевидно, послужил голливудский блокбастер "Враждебные воды". На том берегу Атлантики по достоинству оценили и с восхищением отнеслись к поступку русского подводника. Когда американские режиссеры только приступали к работе, они нашли Игоря Британова. Сказали, что будут делать кино на основе реальных событий, то есть про него, Британова. К тому же посулили хорошо заплатить за детальный рассказ о давней трагедии. Офицер честно поведал им свою историю, и киношники исчезли. Конечно, никаких денег Британов не получил. Он не обиделся, но когда те снова объявились и предложили ему консультировать киногруппу, отказался. Согласия на использование образа командира как прототипа главного героя американцы тоже не получили.
В 1997 году кинокомпания "Уорнер Бразерс" выдала в прокат свои "Враждебные воды". Посмотрев фильм, Британов сильно возмущался: "Там же полно идиотизма! Например, чтобы затушить огонь на атомоходе, командир принимает решение открыть крышки ракетных шахт и так погрузиться в воду, чтобы забортная вода сама потушила пожар. Но так действуют только самоубийцы! Лодка с открытыми люками неизбежно пошла бы камнем на дно.
И я уже устал объяснять знакомым подводникам, что не делал ничего подобного и консультантом фильма не был".
Командира подводного крейсера в фильме играет известный голливудский артист Рутгер Хауэр. Сама игра актера Игорю Британову понравилась, он даже польщен, что его сыграла такая звезда. Но в целом он был против подобной трактовки событий и незаконного использования своего образа. Поэтому нашел в США адвоката и вчинил иск кинокомпании. Три года шло судебное разбирательство, и в итоге суд обязал создателей фильма выплатить бывшему советскому подводнику компенсацию за моральный ущерб. Сколько конкретно, командир не говорит.
— Все идет к тому, что и в нашей ситуации, как после аварии на К-219, справедливой и объективной оценки случившегося не будет, — мрачно подумал Андрей. — Как правило, комиссии по выяснению причин аварий и катастроф поручают возглавлять тем, кто сам либо никогда не служил на подводной лодке, а стало быть, в нашем деле профан, либо человеку, готовому по первому властному "свистку" сверху выдать нужный результат. Впрочем, поживем — увидим. Недаром говорят, что лучший и самый испытанный лекарь - время. А этого добра у меня теперь навалом.
За апельсиново-коньячными набегами сослуживцев и просто друзей, пресным больничным бытом и неспешно-степенными разговорами "сопалатников" его действительно оставалось вдоволь. Тем более что выпадали бессонные ночи — от затухающей боли, тягостных мыслей о хрупкости жизни и невосполнимости потерь... Тогда и вспоминалось, и размышлялось, и анализировалось прошлое — наверное, потому, что остро доходило: жив!