***
«Вот это да! - оказавшись в «маскарадной» комнате, восхитился Ипатов. – Здесь можно нарядить все московские театры вместе взятые! Одёжи-то, одёжи сколько!»
Комната представляла собой большое помещение нижнего этажа, где, должно быть, в другие времена, находилась зала. Теперь же, она была сплошь заставлена огромными, под потолок, шкафами со всевозможной одеждой, ящиками с обувью и наряженными манекенами, как в каком-нибудь модном магазине. На одноногих фигурах было навешено изрядное количество дамских и мужских туалетов всевозможных фасонов. Тут же стояло огромное, до полу, зеркало и большой туалетный стол с трельяжем. Рядом, на длинной навесной полке выстроились болванки с десятками париков разных цветов и причёсок. Были здесь и накладные лысины. Посреди комнаты возвышался большой портновский стол под низкой висячей лампой. У окна стояла швейная машинка «Зингер» с ножным приводом. Везде была разбросана сухая апельсиновая кожура. На стенах, подоконниках и даже ручках шкафов висели пучки полыни и лаванды. Все это, вместе с запахом ношеной одежды, «благоухало» одуряюще.
Проследив за взглядом Александра Прохоровича и видя, как тот поводит носом, Канделябров сказал:
- Моли боюсь. Здесь собраны, можно сказать, бесценные экземпляры для нашего переодевания и все наряды подогнаны под нас с Вилимом Яковлевичем. А апельсиновый цитрус и эти травки отгоняют насекомых, понятно?
Спиридон говорил, зайдя за ширмы. А вышел оттуда уже в купеческой поддёвке и хромовых сапогах. Потом он сел к туалету и начал мудрить со своим лицом и лысой головой. Сначала наклеил себе усы ядрёного угольного цвета, нацепил парик и пышные баки. На подзеркальнике перед ним стояли баночки с актёрским гримом. Проворно орудуя кисточкой, Канделябров раскрасил себе лицо, шею и руки. Как маститый художник, он изредка отклонялся от зеркала, прищуривал глаз и с удовлетворением смотрел на свою работу.
- Без маскарада нельзя – примелькаешься. За месяц тебя каждая собака на Москве узнавать станет. Для дела - вред. Потом, доверия больше, когда с тобой говорит простой человек, твоего же сословия: обиды нет и разговор вольготней. Для этого не только одежду, но и говор, походку надо каждый раз менять под стать образу. Когда мы с хозяином в Петербурге жили (было такое время), довелось нам поработать с самим Путилиным, Царствие ему Небесное, о котором вы давеча добрым словом поминали. И не зря-с! Ну, я вам скажу и мастер он был грима и переодевания. Непревзойдённый! Мы ему тогда много помогали, чтобы самим опыта набраться. С нами он работал «от» и «до» по делу петербургского Джека-Потрошителя. Звали убийцу – инженер Хрисанфов. Оказался больным на голову человеком. Пострадал от женщины, между прочим. Вот я и говорю – от баб все напасти. Этот несчастный поклялся мстить всем женщинам, которые изменяют своим мужьям. Жуткое дело. Он, окаянная душа, вспарывал им животы! Многого мы тогда насмотрелись в северной столице. Школу прошли – будь здоров! Путилин очень Вилима Яковлевича оценил и звал к себе на службу. Но, по звёздам, выходит нам тут жить и работать. Так сказать: с видом на Москву, – вздохнул Канделябров. – Так вот, маскараду, гриму, походке, говорам разным, нас обучал Иван Дмитриевич. Когда он сам бывал в полном гриме – это, скажу я вам, - восторг и восхищение. Вот так-то. А основатель метода в деле сыскного перевоплощения был француз – Франсуа Видок . Запомните. Между прочим, сам бывший уголовник, он перешёл на службу закона и основал французскую уголовную полицию. Опыт-то у него ого-го какой был. Вот так-то, вьюнош.