А я, зажав нос, потребовала объяснить, что за «сюрпрайз» портит мне аппетит. Солдаты неудачи кинулись наперебой делиться подробностями поимки диверсанта. Пришлось возвысить голос, насовать пилюлей, раздать дежурства по лагерю и кухне и волевым решением назначить командиром подразделения Кабана как единственного промолчавшего. Засиявший, как орден, парень бодро отрапортовал о попытке проникновения.
Отряд возвращался с задания по уничтожению залегшей в овраге стаи лохмачей (пушистые зверюшки, напоминающие наших зайчиков, только с зубками, способными за секунду отгрызть ногу), когда в нескольких метрах от забора они наткнулись на неопознанный объект, пытавшийся обнаружить нашу базу. Они вежливо (что-то мне подсказывало, что безбожно врали) спросили: «Что товарищ тут забыл?» Им нахально ответили, что грибы собирают. Это показалось подозрительным, и мои бдительные вохровцы скрутили нарушителя.
Тут стоит сказать, что найти нас, если мы сами того не хотели, было невозможно. Драконы наложили на нашу поляну хренову тучу отводящих глаз заклинаний и усилили их накинутым мороком. Любой, кто приближался к лагерю, видел густой лес, и все мысли сунуться в чащобу моментально вылетали из головы. Для того чтобы нас обнаружить, я должна была дать разрешение. Пока таким пропуском из деревенских владели: староста, его сын и кухарка. Орку я косвенно дала право на пересечение границы через мага, Зорро — через их старшего, Федор прилетел в составе нашей мобильной бригады, Таисью пригласила сама, ну а Норкс получил доступ через Ырка. Больше к нам никто не мог попасть.
Правда, на нечисть и нежить это правило не распространялось, они прекрасно видели сквозь иллюзии, но нам хватало и того, что люди не проявляли повышенного интереса. Еще я подстраховалась и попросила крылатых друзей наложить на всех деревенских запрет делиться информацией о нас. Проще говоря, как бы они ни хотели, не могли никому о нас рассказать. Язык в буквальном смысле отнимался, и они забывали, что желали поведать миру.
Естественно, после применения подобных средств безопасности возникает вопрос, кто тут такой прыткий и пытается незаконно просочиться на режимный объект? По моему приказу нарушитель был распакован, и передо мной оказался мерзкий, лысый, вонючий, зеленокожий коротышка, щедро покрытый бородавками и скалящийся на меня зубами в три ряда.
«Е-мое, да это гоблин-с», — скрючил кисляк мозг и почему-то прокрутил кадры с Горлумом.
В отличие от героя Толкиена, этот субъект оказался потолще да погаже. На нем были кожаные штаны, все тело покрывали узоры странных татуировок, а на шее болталась куча ожерелий, делающих его похожим на безумного папуаса. Только головного убора из тростника не хватало и кольца в носу, как у быка-производителя. Окинув нас глумливым взглядом, он задержался на Плюшке и, гнусно усмехнувшись, присвистнул: