С наступлением ночи в лагере нарисовался Дракон в человеческом облике, сияющий, как серебряный доллар, и не скрывающий блудливой улыбки. Поди, очередной дурочке серенады про утомленного солнцем одинокого путника пел. Заметив шамана с железными браслетами, он гнусно ухмыльнулся:
— Я смотрю, ты заметно сдаешь свои позиции на брачном рынке, вон какого красавца окольцевала. Как говорится, третий сорт не брак, зато в паспорте штамп? Да, Дашка, докатилась, раньше к тебе сватались императоры да правители, а сейчас ты до гоблина опустилась. Кто следующий, цверг или, может, забулдыга обыкновенный?
— Ну если я так низко пала, то ты, наверное, переключился исключительно на жаб? Не напомнишь ли мне, амиго, сколько тебе годков-то стукнуло, а то, может, я с земноводными промахнулась и тебе пора уже мокриц окучивать? — За словом в карман я никогда не лезла.
Владыка хохотнул и, обняв меня за плечи, шепнул на ушко:
— Ты знаешь, какая сила скрыта в этом кренделе?
— Если бы не знала, не просила бы тебя поприсутствовать на заборе крови, проследить, чтобы он не надул такую наивную девочку, как я.
Услышав это, летающий примус долго ржал, а когда успокоился, дал команду выдвигаться на позицию. Впереди шли Зорро и Федор, решившие лично убедиться, что ритуал совершится, за ними следовали Синий, к которому одной рукой был прикован гоблин, постоянно норовивший потрогать моего охранника, потом брела я под ручку со срочно вызванным экспертом. Замыкали группу Зеленый, Оранжевая и Сосискин. Пес ни в какую не хотел пропустить такое зрелище. Больше никого не стала с собой брать. Вопрос братания на крови считаю слишком личным.
На этот раз обряд меня поразил. Ничего общего со стриптизом, которым я занималась под завывания авалорка, не было, хотя раздеваться опять пришлось до исподнего. Ночь, огромный костер, мечущиеся по поляне тени, завывание ветра в кронах деревьев, звук барабанов, несущийся со всех сторон, и бешеная пляска гоблина. Видимо, я вошла в транс, иначе как можно было объяснить то, что запомнила себя стоящей посреди бушующего пламени, смотрящей в глаза Хвача и спокойно дающей вскрыть себе вены на запястье кривым кинжалом? Как во сне, увидела: наши окровавленные руки соединяются, и сквозь шум бушующей во мне силы услышала:
— Дай мне имя, сестра!!!
Видимо, даже в геенне огненной я навсегда останусь сама собой, поскольку вместо чего-то патетического, типа: «Нарекаю тебя Храбрым Сердцем», — я, хихикая, ляпнула:
— Ролевик Головастик.
Ну не виноватая я, уж больно у него рожа серьезная была, прям как у одного моего знакомого, бредящего ролевками. На них он всегда выступал в амплуа мегамага и жутко обижался, если его по причине малого роста, пивного брюшка и вечно всклокоченной бороды принимали за гнома.