— Наш псих и не думает возвращаться.
Услышав изумление в голосе Люка, Мэдди кинула взгляд в море. Отчаянный серфер снова направлял черную с ярко-желтой молнией доску прочь от береговой линии.
— Точно сумасшедший, — прошептала она, подумав, что в противном случае он сознательно ищет смерти.
Зловещие грозовые тучи клубились на горизонте. Порывистый ветер усиливался, вздыбливая волны и закручивая их в гигантские воронки. Даже опытный спортсмен не справился бы с доской в такую непогоду, а у мистера Плохое Равновесие вообще не было шансов.
Она поднесла громкоговоритель к губам:
— Спасательная станция закрывается. Мы настоятельно рекомендуем вам немедленно вернуться на берег.
Она повторила призыв еще дважды, но мужчина упорно греб в море. Мэдди показалось, что его движения стали еще более неуклюжими и неуверенными.
— Может, он не слышит, — стараясь унять тревогу, заметила она. — После стольких падений у него заложило уши.
— Я сворачиваю флажки. Он взрослый мальчик. Если хочет свести счеты с жизнью, мы его не остановим. — Люк отобрал у нее громкоговоритель. — Кроме того, через час у меня свидание с Джеком. Мне обещан искрометный секс на десерт.
Конечно же он не удержался от соблазна упомянуть нового бойфренда, с которым встречался последние три недели. Мэдди заставила себя отвлечься от проблем серфера-самоубийцы, которые ее, по правде говоря, совершенно не касались.
— Вот за что я тебя люблю, Люк. Ты такой романтик.
Напарник ухмыльнулся:
— Представь себе, горячий секс может быть очень романтичным для тех, кто знает толк.
— Да неужели? — Она засмеялась, не скрывая зависти.
Весь год она занималась ремонтом бабушкиного коттеджа, а летом еще посменно работала официанткой в кафе и спасателем на пляже. Свободные вечера посвящала любимому занятию — росписи по шелку. Для романтики времени не оставалось. Одно Мэдди знала точно: в жизни ей пока не довелось испытать горячего секса. На ее долю выпадал в лучшем случае еле теплый.
Девушка нахмурилась, помогая Люку заталкивать флаги в кузов. Ветер рвал с плеч жилет, от холода затвердели соски. Удивительно, что у нее сохранились физиологические реакции. Мэдди боялась, что сексуальные функции ее организма давно угасли за ненадобностью.
Год назад Стив со скандалом ушел от нее, обвинив в том, что расписной шелк для нее дороже его чувств. Она даже не стала отрицать очевидный факт. Кропотливая работа с шелком в маленькой студии требовала меньше усилий, чем обслуживание бойфренда. Может быть, творческие успехи не доводили Мэдди до оргазма, но она испытала близкое по силе чувство, когда закончила первое шелковое панно, навеянное пейзажем Пиратского мыса. Ей далеко не всегда удавалось добиться такого глубокого удовлетворения от Стива, который не отличался выдающимся темпераментом в постели. Тем более обидно, что она так долго мирилась с его присутствием и так мучительно страдала, когда он бросил ее.