— Благодарю вас за то, что так быстро откликнулись на приглашение, — произнес Янагисава.
Он был подчеркнуто сдержан, однако во взгляде читались напряжение и растерянность, как у человека, испытавшего сильное потрясение. Сано понял: случилось нечто очень неприятное.
— Священник Рюко убедил сёгуна в нашей виновности? — Это казалось ему единственной возможной причиной вызова к Янагисаве.
Канцлер нетерпеливо махнул рукой, отметая предположение Сано, что он вызвал его ради объединения против Рюко и совместного спасения от опалы, изгнания или смерти.
— После того, как вы столь неожиданно покинули совещание прошлой ночью, — заговорил Янагисава, — мне удалось убедить сёгуна, что священник Рюко слишком поспешен в своих суждениях и мы заслуживаем еще одного шанса спасти госпожу Кэйсо-ин. — Он говорил так, словно это едва ли имело какое-либо значение, а стычка с Рюко утратила всякую важность. И снова заходил по беседке.
— Тогда зачем вы хотели меня видеть? — спросил Сано.
Янагисава с явным усилием заставил себя остановиться и повернулся к нему.
— От похитителей пришло письмо с условиями выкупа, — бесцветным голосом проговорил он.
— Что? — Сердце тревожно подпрыгнуло в груди Сано и забилось в бешеном ритме, запущенном волнением и страхом. Он во все глаза смотрел на Янагисаву. — Когда? Как?
Канцлер сунул руку за пазуху и вынул большой свернутый лист бумаги.
— Патрульный нашел письмо час назад, оно было приклеено к стене замка. Он принес его мне, поскольку является моим шпионом.
— Вы показывали письмо его превосходительству? — спросил Сано.
Янагисава шумно выдохнул.
— Пока нет. О письме еще никто не знает.
Факт, что канцлер утаил важную информацию от сёгуна, удивил Сано меньше, чем его решимость сначала поделиться новостью с ним.
— Но почему…
— Прочтите это. — Янагисава сунул письмо ему в руки.
В некотором замешательстве Сано развернул бумагу и увидел колонки иероглифов, написанных черной тушью в энергичной, изящной манере.
Женщина в отчаянии бьется в черной воде.
Ее длинные волосы и полы халатов раскинулись,
как лепестки цветка, упавшие в озеро.
Ее крики о помощи пронзают ночь.
Но увы, все напрасно.
Холодные волны поглощают ее красоту,
Вода заполняет ее легкие,
Водоросли оплетают ноги и руки,
Она уступает страху и страданиям.
Уходя в пучину смерти.
Бледная тень ее духа оставляет безжизненное тело,
Она плывет в очарованной дреме
В невообразимые глубины
По водным каналам
В пещеру в пучине Восточного моря.
Там она просыпается в мерцающем саду
Из морских ежей, актиний, раковин и кораллов.
Она плывет сияющей морской рыбкой