Тонкое, прекрасное лицо Рэйко омрачилось, но ей удалось улыбнуться.
— Возможно, все будет не так плохо, как мы думаем. Восхищаясь ее самоотверженностью, Сано уже начал скучать по жене. Они были не просто напарниками в расследовании преступлений или супругами в браке, заключенном в экономических и политических интересах. Работа, ребенок и страстная любовь связали их в духовном союзе. И это путешествие станет самой долгой разлукой за те четыре года, которые они живут вместе.
Рэйко опустилась на корточки, положила руки на плечи Мисахиро и посмотрела в его насупленное лицо.
— Обещаешь быть без меня молодцом? — спросила она.
— Да, мама. — Хоть у мальчика дрожал подбородок, он говорил твердо, подражая суровым самураям.
У другого паланкина обнимались Хирата и Мидори.
— Я очень боюсь, что что-то случится и мы больше никогда не увидимся, — волновалась Мидори.
— Не беспокойся. Все будет хорошо, — утешал Хирата, но на его широком молодом лице читалась тревога за беременную жену.
От казарм, окружавших особняк, два самурая-детектива подвели коней, нагруженных объемистыми седельными сумками. Сано приказал им, верным вассалам и умелым бойцам, сопровождать и оберегать Рэйко и Мидори. Он и сам бы поехал с Хиратой, но сёгун требовал их присутствия в Эдо.
— Хорошо заботьтесь о них, — приказал Сано детективам.
— Слушаемся, сёсакан-сама, — поклонились мужчины.
— Госпожа Кэйсо-ин, — сказала Рэйко, — госпожа Янагисава и наша свита будут ждать нас за главными воротами замка. Нам пора.
Сано поднял Масахиро на руки и обнял Рэйко. Последние минуты прощания истекли. Рэйко и Мидори нехотя залезли в свои паланкины. Носильщики возложили шесты на плечи; слуги подняли сундуки. Сано прижал Масахиро к тревожно забившемуся сердцу. Когда процессия поравнялась с воротами, Рэйко выглянула из окна паланкина и с тоской посмотрела на Сано и Масахиро. Они махали руками, Сано улыбался.
— Мама, будь осторожна, — крикнул Масахиро. — Скорее возвращайся домой.
Токайдо, большая дорога Восточного моря, пролегала западнее Эдо к имперской столице Мияко. На ней размешались пятьдесят три почтовые станции — деревни, где путешественники отдыхали, а режим Токугавы держал пункты проверки. К западу от десятой почтовой станции в Одаваре дорога пересекала полуостров Изу. Окрестности представляли собой горный массив, над которым господствовал огромный вулкан, гора Фудзи. Здесь Токайдо превращалась в извилистую тропу, идущую вверх по склону через заросли дубов, кленов, кедров, берез, кипарисов и сосен.
По этому участку дороги и двигалась процессия, состоявшая примерно из сотни человек. Два дозорных самурая ехали верхом впереди пеших и конных солдат. Знаменосцы несли стяг, украшенный гербом Токугавы с трилистником штокрозы, перед десятью паланкинами, за которыми следовали слуги. Носильщики с багажом шли перед арьергардом из конных солдат и пехоты. Топот шагов и цокот лошадиных копыт эхом отзывался от далеких вершин, скрытых густыми серыми тучами.