Камминс подозрительно взглянул на меня.
— А что ты там делал?
— Работал.
— Что-то выкупал?
Я кивнул.
— И сколько это стоило?
— Девяносто тысяч.
— Черт побери! Значит, старик не врал.
— О чем?
Камминс нахмурился и покачал головой.
— Я не хочу впутываться в это дело.
— Не волнуйся, — ответил я. — Во всяком случае, я тебя никуда не впутаю.
Камминс задумчиво смотрел на пустую кружку. Если я хотел что-то услышать, сначала следовало заплатить, хотя бы за кружку пива. Я заказал виски для себя и пиво для Камминса.
— В пятницу вечером он намекнул, что обтяпал выгодное дельце, — сказал Камминс, когда Свелл обслужил нас и вернулся к комиксам. — Он предлагал вступить с ним в долю.
— А что он от тебя хотел?
— Отнести что-то в прачечную-автомат. В районе Двадцать Первой улицы и Девятой авеню.
— Он не сказал, что именно?
— Нет. Но я понял, что краденое, — Камминс щелкнул пальцами. — Бойкинс сказал, что отдал шесть тысяч, но рассчитывает получить тридцать. Он не говорил о девяноста. У тебя правда было столько денег?
Я кивнул.
— А где Бойкинс взял шесть тысяч?
— Он получил наследство. В августе у него умер дядя. В Калифорнии.
— Бойкинс не говорил, что он купил?
Камминс покачал головой.
— После того, как я отказался ему помочь, он не стал вдаваться в подробности. Но назвал продавца.
— Кого же?
Камминс вновь взглянул на пустую кружку. Я раскрыл рот, чтобы позвать Свелла, но он остановил меня.
— Я не хочу пить.
Я вздохнул.
— Ну ладно. Сколько?
— О боже, раз ты нес девяносто тысяч, значит, твои дела идут неплохо.
— Ты же знаешь, Финли, это не мои деньги.
— Сто долларов.
Я покачал головой.
— Семьдесят пять.
— Пятьдесят.
— Дай мне взглянуть на них.
Я достал из бумажника две двадцати- и одну десятидолларовую купюры и положил их перед Камминсом — тот сунул их во внутренний карман пальто.
— Ты слышал о Джимми Пескоу?
— Кажется, да. Он медвежатник?
Камминс кивнул.
— Один из лучших. Иначе не получил бы десять лет. Он только что вышел из тюрьмы. Каким-то образом он прослышал об одном сейфе и вскрыл его. Денег там не оказалось, и он схватил то, что было. А когда понял, что взял, то занервничал. Я слышал, ему очень не понравилось в тюрьме и не хотелось попадать туда снова. И он продал добычу Бойкинсу за шесть тысяч. По крайней мере, так сказал Бойкинс. Но он любил приврать.
— Где мне найти Пескоу?
— Я не справочное бюро.
— Вот еще десять долларов за адрес Пескоу.
С видимой неохотой Камминс назвал отель на Тридцать Четвертой улице.
— Краденое действительно стоило девяносто тысяч? — спросил он, когда я записал адрес.
— Так думали по меньшей мере три человека.