На мгновение он выглядел сияющим и отстраненным, озадаченным. Она протянула свою роскошную руку, словно парящую в облаке зеленого тюля, и прикоснулась к его подбородку своими тонкими пальцами художницы.
– И что же? – поинтересовалась она со странной понимающей улыбкой.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он, и в его глазах промелькнуло удивление.
– О чем ты думаешь?
Джеральд выглядел так, словно его только что разбудили.
– Похоже, ни о чем, – ответил он.
– Вот как! – сказала она с мрачным смешком в голосе.
И Биркину показалось, будто она своим прикосновением убила Джеральда.
– Ну да ладно! – воскликнула Гудрун. – Давайте же выпьем за Британию – давайте пить за Британию.
В ее голосе послышалась какая-то дикая бесшабашность. Джеральд рассмеялся и наполнил фужеры.
– По-моему, Руперт имел в виду, – сказал он, – что англичане должны умереть как нация, чтобы они могли существовать как отдельные личности и…
– Как сверхнация, – добавила Гудрун с легкой ироничной гримаской, поднимая фужер.
На следующий день они спустились к маленькой железнодорожной станции под названием Хохенгаузен, которая находилась в конце небольшой долины. Повсюду лежал снег – идеально-белая колыбель из недавно выпавшего, но успевшего замерзнуть снега. По обе стороны этой колыбели возвышались темные утесы, и серебряно-белые потоки устремлялись к бледно-голубым небесам.
Когда они вышли на пустынную платформу, вокруг и над которой был один лишь снег, Гудрун поежилась, словно холод проник в самое ее сердце.
– Боже мой, Джерри, – сказала она с внезапной фамильярностью, – вот это да!
– Ты о чем?
Едва заметным жестом она показала на окружавший их мир.
– Посмотри на это!
Казалось, ей было страшно двигаться дальше. Он рассмеялся.
Они были в самом сердце гор. Высоко над ними, по обе стороны, расстилалось белое снежное покрывало, и в этой долине затвердевших небес человек казался себе маленьким и незначительным – так странно все вокруг сияло, оставаясь неизменным и молчаливым.
– Чувствуешь себя такой маленькой и одинокой, – сказала Урсула, оборачиваясь к Биркину и кладя руку на его локоть.
– Ты не жалеешь, что приехала сюда? – спросил Джеральд Гудрун.
Она не знала, что ответить. Они вышли со станции и пошли между заснеженными насыпями.
– О! – сказал Джеральд, втягивая ноздрями воздух. – Просто прекрасно! Вот наши сани. Давай немного прогуляемся, а потом побежим вверх по дороге.
Гудрун, которая всегда во всем сомневалась, опустилась в своем тяжелом пальто в сани, после того, как Джеральд сел них, и они покатились. Внезапно она вскинула голову и, стремительно вскочив, понеслась, крепко придерживая шапку. Ее ярко-голубая одежда трепетала на ветру, ее плотные алые чулки ярко выделялись на белом фоне. Джеральд наблюдал за ней: казалось, она несется навстречу своей судьбе, оставляя его позади. Он позволил ей оторваться на некоторое расстояние, а затем, вскочив с места, побежал за ней.