— Теперь я для тебя бог! — сказал Рублев.
Позади профессора послышались тяжелые быстрые шаги. Повернув голову, Рублев увидел, как со скоростью локомотива к нему приближается Кирпич. Он успел ударить сталкера, но тот протаранил профессора и отбросил на забор с колючей проволокой, которая была под напряжением.
— Тоже мне, бог нашелся! — сказал Кирпич, вытирая кровь с головы. — Ты как?
— Нормально! — только и ответил Студент. — А что с ним? — Студент повернулся в ту сторону, где упал Рублев, но ничего там не увидел.
— Сбежал наш бог! — засмеялся Кирпич, при этом еще и громко хрюкнул.
— Переживем. А что дальше делать будем?
— Будем ждать Листа и остальных. Я думаю, если из них кто-то выжил (а кто-то непременно выживет!), то они направятся именно сюда.
* * *
Программист и Дарья затесались в середину отряда между мной и Мамедовым. Лист шел впереди, а Скворец так и не пришел в себя, поэтому я нес его на плече, иногда передавая сталкера Мамедову. Белов все время находился недалеко от группы, но близко не подходил.
— Почему аномалия нас не выпускает? — неожиданно спросила девушка.
— Я думаю, что эта аномалия, как отрезок, имеет начало и конец. Начало у аномалии теперь отсутствует, а следовательно, ее положение нарушилось. В итоге аномалия стремится затянуться ко второй точке, — сказал Программист.
— Проще можешь? — попросил Мамедов.
— Проще? Хорошо… — Программист задумался. — Когда аномалия в Лиманске перестала действовать, то аномалия, которая работает в Зоне, осталась без своего начала. В результате образовался тоннель, который выжмет нас из аномалии.
— Тогда чего спешить? — сказал я.
— Когда свернется тоннель, что будет с нами — неизвестно. Но если мы не выберемся из аномалии, то нас найдут в виде неопознанной кучи костей и плоти, безвозвратно перемешанных между собой, — возразил Программист.
Дальше мы шли молча. В голове постоянно крутилась мысль о том, что же будет потом. Но ничего другого, кроме как двигаться дальше, мы делать не могли. В первую очередь нужно было выбраться, а потом уже будем думать, что к чему.
Странно было осознавать то, что все перевернулось. Враги стали друзьями, друзья — врагами. Тот же Белов. Именно он был инициатором запуска установки! И что? Теперь идет рядом, дышит в затылок. Рублев, по словам Листа, хоть и не был другом, хотел помочь нам. А может, как раз наоборот? Профессор Рублев сделал все, чтобы так произошло? Как бы там ни было, в первую очередь мы выбираемся отсюда, а уже во вторую — ищем этого профессора и пытаемся вернуть все, как было.
Лист неожиданно остановился. Я слышал его свистящее дыхание. Группа тоже остановилась.