Я шагнула в распахнувшуюся дверь. Запах в доме был жилым, никакой затхлости. Только хозяев было не видно.
— А где хозяин дома? — спросила я.
— Я хозяин, — коротко ответил Тенла.
Подавив ухмылку, я зашла в просторную горницу и кинула сумки. Какая разница, чей это дом? Главное, здесь можно поспать. А позже и искупаться.
Оборотень пошел задать корма лошади, так что никто не мешал мне обследовать дом полностью. Горница, две спальни — одна с большой, на полкомнаты, кроватью, другая с тремя узкими по углам, — кухня, выполнявшая и роль столовой. Отоплялось все это хозяйство одной печью, в горнице был сооружен очаг. Миленько, жить можно. После домика Сины и Трега, затерявшемся в лесу, и постоялых дворов — лучше и не придумаешь.
Печь была еще чуть теплой, как будто кто-то ее недавно топил. Я прислушалась к ощущениям, но магии от нее не чувствовалось. Действительно топили. Только кто?
Ложиться грязной в большую чистую кровать мне не позволили совесть и чертово воспитание. Поэтому я, сняв с себя одежду, улеглась на одну из узких кроватей. Только спать…
В предсонном состоянии я еще слышала, как гремит на кухне посудой оборотень. Но потом и он затих, не иначе как тоже заснул. Ночь выдалась тяжелой не только для меня. Ему досталось не меньше, а может, и больше.
Я проснулась от резких звуков, доносящихся с улицы. Очухавшись ото сна и открыв глаза, я поняла, что прямо под окном кто-то рубит дрова. Наверное, Тенла, если не появились другие обитатели дома.
Потянувшись и сладко зевнув, я оделась и подошла к окну. В раму, к моему удивлению, было вставлено стекло — толстоватое, но гладкое. Левая часть окна была раскрыта настежь. Я выглянула на улицу и наткнулась взглядом на оборотня.
Несмотря на более чем прохладную погоду — все-таки на дворе уже правила бал осень, — его верхняя часть тела была обнажена. Длинные волнистые волосы, забранные в хвост, щекотали лопатки. Серые исподние штаны были забраны в высокие сапоги. Правда, последние подкачали — слишком пыльные и старые. Ну прямо не парень, а игрушка. Любая девка пустит слюни, глядя на то, как он рубит дрова. А у меня при виде голого торса Тенлы побежали мурашки — от холода.
Оборотень между тем почувствовал, что на него смотрят, и повернулся к окну.
— Что, нравлюсь? — иронично изогнув бровь, спросил он. — Предложение о совместном походе в баню еще в силе.
— Тебе не холодно? — вздрогнув, спросила я. Словно в ответ на мой вопрос, дунул ветер.
— Да нет, — пожал плечами он. — Баня будет часа через два.
— Почему так долго? — возмутилась я.
— Долго? Хочешь быстро — топи сама.