От станции в полуверсте.
Чуть за посёлком, где-то сбоку,
Но рядом с веткою ЖД).
Любой, наверно, понимает
И знает, что при всех иных
К утру обычно притупляет
Усталость бденье часовых.
Не стоило дружине медлить,
А нужно было побыстрей
Накинуть окруженья петлю
На карамЫшевских людей.
Дейнега из своих знакомцев
И из авдеевских «коллег»
Собрал ретивых добровольцев
Под два десятка человек.
На паровозе без вагонов
Ударный Прохоров отряд
Домчался вмиг по перегону
К посту, где пехотинцы спят.
Те нападения не ждали,
Не озаботившись ничем,
Свою ночёвку охраняли
Не по-военному совсем.
Солдатам служба их не в радость:
Когда напился командир,
То лень, апатия и праздность
У них из всех сочится дыр.
* * *
Чины пониже занимали
Большой бревенчатый амбар,
Кто старше званьем – ночевали
В пристройке с парой-тройкой нар.
Строенья эти обрамляли
Сугробы в оспинках мочи.
Солдаты явно не желали
Искать клозет в глухой ночи.
Войдя в «начальскую» пристройку,
Разоружив солдата, что
Мечтал под печкою о койке,
Уткнув в ружьё своё лицо,
Дейнега и его «гвардейцы»
Оружье стали собирать,
Пока поддатые армейцы
Спокойно продолжали спать.
Привычная к невзгодам быта,
Но перепившая вчера,
Спала «пехотная элита»
Без задних ног, как детвора.
Ни разговоры, ни хожденье,
Ни лязг металла не могли
Развеять пьяных сновидений
Чадяще-смрадные угли.
С такой же легкостью сумели
Дружинники занять амбар,
Где нижние чины храпели
И источали перегар.
* * *
Дейнега был обескуражен:
Готовый жизнь свою отдать,
Он был решителен, отважен
И рвался доблесть показать.
А тут почти без напряженья,
Не применяя сложных схем,
Им удалось разоруженье
Пехотной роты без проблем.
Не думал Прохор, что удастся
Так просто их лихой набег.
В его отряде было двадцать –
Всего-то! – двадцать человек.
С какой-то детскою обидой
Стоял Дейнега и смотрел,
Как капитан во сне сердито
Ворочал носом и сопел.
Завадский Герш, стоявший рядом,
Идиллию стерпеть не смог
И ткнул винтовочным прикладом
В холёный капитанский бок.
* * *
Пот у мальчишки капал с носа,
Как будто летняя жара,
А не декабрьские морозы
Проникла в двери со двора.
Потел же Герш от напряженья
И предвкушения того,
Что он получит наслажденье,
Избив ещё не одного.
* * *
Карамышев, проснувшись, нервно
Вскочил на нарах, мутный взгляд
Его сверкал немилосердно,
Как резкой молнии разряд.
Оружье у него забрали,
Но он откуда-то достал
Массивный, из булатной стали,
Прекрасно сделанный кинжал.
На миг соратники Дейнеги,
И прочие, кто рядом был,
Застыли, словно их навеки
Разрыв во времени скрутил.
Не по уставу офицерам
Пехотным этакий кинжал.
Но капитан весьма умело
Им и владел и управлял.
Интуитивно угадал он,