— На месте?
— Ну. Я на кладбище щемлюсь, знаешь?
— Справа?
— Ну.
— Чё там за обстановка?
— Пиздец, Минка перекрыта.
— Я так и думал. Как быть?
— Староможайка как?
— Да тоже самое. В Москву не пускают. Ксива — по хую.
— На моце лесом, в объезд.
— Давай. Я не доезжая полкилометра до перекрёстка на бетонке. Подскакивай.
Фёдор завёл мотоцикл и насквозь пересёк шоссе, прямо перед каким-то синим «опелем», зашедшемся в нервном гудении. Через минуту, повернув на бетонку на глазах вояк, не проявивших к одинокому мотоциклисту особого интереса, он затормозил у того же чёрного автобуса Геннадия.
— На тебе дуру. — озираясь, Гена вручил Фёдору ТТ и запасной магазин. — А сам не дури.
— В ноженьки, Ген. Готов? Ездил раньше?
— Да мне по хую сейчас, я и у чёрта на плечах готов сидеть, лишь бы в город попасть.
Гена был одет в чёрную кожаную куртку, сразу и бесповоротно выдававшую характер занятий обладателя, джинсы и высокие чёрные берцы. Мужики перемотали канистру на бензобак, а рюкзак, вынув из него мотоджекет, Федя отдал на спину Гене. Попрощавшись с Гениным водителем и пожелав ему удачи, мужики рванули влево по первой же улочке. Явно оставив за спиной справа армейский кордон, в конце улицы продолжалась тропинка, уходящая в лес, по ней и покатили. Пару раз перевалив мотоцикл через упавшие сволы и валежник, попотев и поматерясь, через полчаса мужики были на шоссе, плотно забитым машинами со стороны Москвы. Собственно, пересечь дорогу было невозможно даже на мотоцикле. Пробка ужаснула ребят — ей не было видно начала.
— От Лесного городка, рано с утра стоим! — сплюнул под ноги усатый жилистый мужик, куривший рядом со своей «волгой», набитой скарбом так, что задние подкрылки были прижаты к покрышкам. — Суки, блядь! Так над людьми издеваются. Но ничё, прошло видать их время-то! Чё там впереди-то?
— Там вояки шоссе блоками перегородили. Вроде пускают кое-как, по соплинке в час. — объяснил Геннадий.
— Ссуки! У меня у жены приступ стенокардии, на нервах вся. Кошка, блядь, всю машину засрала.
— Крепись мужик. Нам обратно в Москву. — сообщил Фёдор.
— Да нахуя ж? Люди оттуда бегут, не знают как убечь, а вы-то?
— Да надо просто.
Мужик рассказал им, что в Лесном городке военные тоже ставили кордон, ещё с утра, и ребята поняли, что на данный момент там творится тоже самое, что и на перекрёстке. Не могли они понять и осмыслить только одного — какого, спрашивается, рожна, это всё нужно? С какой целью? Опыт, приобретённый по жизни в современной России, подсказывал, что логика тут хреновый советник — у властей своя, сермяжная логика, понять которую никогда не мог даже Геннадий, который, собственно был в системе, являясь не больше — не меньше полковником, начальником одного из следственных управлений МУРа. Его определение происходящего было исчерпывающим: «Долбоёбы. Мечутся, не знают куда кидаться. У них всегда так — чуть что — перекрыть, запретить. Расписались в беспомощности в очередной раз.»