— Мы и не расстанемся, — ответил князь.
— Нет, князь, — я знаю, тебе скоро надо вернуться опять в армию: война… Я и то удивляюсь, как тебя отпустили.
— Есть верные сведения, что война скоро окончится. Будет заключён мир, и тогда, моя дорогая, мы навеки с тобой соединимся.
— Не поздно ли, милый?
— Анна, что ты говоришь!
— Говорю, что чувствую; ведь ты и сам знаешь — чахотка неизлечима. Я только поправилась на время…
— Полно, полно, Анна! Я увезу тебя на юг, в Италию, будем лечить, и ты окончательно выздоровеешь.
— А мне, Сергей, так не хочется теперь умирать, когда я узнала, что ты меня любишь…
— Анна, могла ли ты сомневаться?
— Прости, милый, но Цыганов так уверял меня. Он дурной человек…
— И ты могла поверить этому мерзавцу?
— Нет, я ему плохо верила. Но это письмо!.. Оставим вспоминать про старое. Теперь я счастлива, безмерно счастлива. Я увидела тебя. Ведь ты меня любишь?
— Зачем спрашиваешь!
— Да, да, я вижу, мне этого довольно; что будет впереди — я не знаю, но теперь, повторяю, я счастлива.
Не много князю Гарину пришлось побыть на ферме старого Гофмана; он торопился обратно в армию: срок, данный ему главнокомандующим, истекал. Анна не удерживала его: она понимала святость долга каждого верноподданного.
— Поезжай, милый, ты нужен на войне. Я буду просить Бога, стану молиться. Бог тебя сохранит на войне, — говорила молодая девушка, кладя свою руку на плечо князя. — Осенью с отцом мы едем в Италию.
— Да, да, Анна, непременно поезжай; тёплый климат для тебя необходим. Ты моя невеста, и я на правах жениха хочу вручить тебе денег на это путешествие.
— Зачем? У отца есть деньги.
— Я хочу, милая, чтобы ты ехала на мои деньги. Ты не откажешь, да?
Гарину нелегко было упросить Анну; наконец она согласилась.
— Жаль, что здесь нет близко русского священника! Он бы нас благословил, — проговорил князь Сергей.
— Нас, милый, Бог благословил!
— И как только окончится война, я прямо приеду к тебе, в Италию. Ты позволишь? — любовно поглядывая на свою больную невесту, спросил князь.
— Что спрашиваешь! Знаешь ли, милый, ведь до твоего приезда я чуть не умерла — так была я плоха. Но мысль, что ты приедешь, воскресила меня. Я стала поправляться.
— Ты выздоровеешь, Анна, я надеюсь.
— Если мне суждено быть твоею женою, то выздоровею!
Перед отъездом князь Сергей Гарин долго говорил с Гофманом; он просил старика как можно лучше беречь дочь, не жалеть денег для её излечения, употреблять все усилия к восстановлению её здоровья.
— Напрасно, князь, вы об этом просите: Анна мне дочь, и я её так глубоко люблю. Её смерть отнимет у меня всё. Но я надеюсь — Бог правосуден и не захочет лишить меня единственной отрады.