Меня потрясает до сих пор один факт: никто из вас не умер с голода!
А вот мы, мужчины, умирали. Помните, как лежали мы под вашей опекой в сумрачных санитарных землянках? Нас сваливал голод. Мы были слабы, под глазами — стекловидные отеки, томительный полуобморочный сон перекашивал наши лица.
Для многих это был конец. Для тех, кто терял веру в собственные силы, неверно, трагически неверно решал: я слаб, потому я должен лежать и лежать — только так сохраню себя.
Как воевали вы за тех, кто впадал в такое безысходное состояние!
И многие вам обязаны жизнью.
У нас не было для вас дополнительных порций конины, сухарей, мы давали вам столько, сколько брали себе, и ни капельки больше, но вы держались на ногах. Держались все поголовно. Это было чудо!
Чудо имеет объяснение: вам некогда было умирать.
Как вы часто просились в бой! Я, ваш командир, признаюсь сейчас, посылал вас в партизанские засады неохотно. Вы нужнее были в лагере, нужны, чтобы не погас огонь в глазах отпаявшегося, чтобы не застыло еще одно сердце.
* * *
Я хорошо ее помню: высокую, худую, с немного удивленным взглядом карих глаз, с маленьким личиком. Руки — плети, длинная шея. «Девка костяшками гремит», — говорили отрядные остряки.
Встречу ее и пожалею: «Как это угораздило ее оказаться среди нас? Согнется в два счета!»
Штурмовали мы распроклятый коушанский гарнизон — который уж раз! попали в беду: заперли фрицы нам выходы в горы и жмут к пропасти. Кто-то запаниковал. И я, командир, вынужден был поднять на паникера пистолет. И в этот самый момент прикоснулась ко мне женская рука: «Не надо, товарищ командир!» Это был голос Наташи Коваленко.
Мы бежали вдоль берега, был тяжело ранен командир взвода Красноармейского отряда лейтенант Мощенко. Он на всем ходу упал, а так как это случилось на крутом берегу горной речки, то упал в ледяную воду.
Наташа замыкала нашу колонну и все видела. Она бросилась за лейтенантом, не успев предупредить нас.
Добрались мы до лагеря — ни Наташи, ни лейтенанта. Начали искать. Разведчики чуть ли не в самый Коуш заглядывали, но никаких следов пропавших… Наташе и лейтенанту Мощенко отвели строки рапорта, в которых говорилось о мертвых или пропавших без вести.
…Наташа успела оттащить раненого в густой кизильник. Когда тревога улеглась, она осмотрела раны, обнаружила открытый перелом предплечья, сквозной пулевой прострел, кровоизлияние в брюшную полость. Перевязала и подтащила лейтенанта к воде, окунула головой, но сознание к нему не возвращалось, хотя сердце билось гулко.
Лейтенант был грузным, и все-таки Наташа взвалила его на спину и начала продвигаться со своей ношей вдоль самой воды на четвереньках.