Увидел Иван Иванович дядю и чуть тягу не дал: здоровенный, лохматый, ручищи — во!
Этот дядя накинулся на мельника, брата своего:
— Чего ты шляешься, шибздик?! Сказал тебе, уходи!
Иван Иванович на него:
— Ты вот что, милый гражданин, к тебе пришла Советская власть, и не бузи… Ребята, — это к партизанам, — будем здесь базироваться! А ты, браток, никуда не смей и носа сунуть!
Будочник только руками развел: такого нахальства он не ждал.
— Вы кто же такие будете?
— Партизаны, и твой брат Петр — партизан. А ты кто?
— Российский человек! А что Петя партизан, это чудно. Оа же Советскую власть на всех перекрестках…
— Сука ты! — Петр Иванович взъерепенился. — Не Советскую, а дураков, что вокруг нее вились. И чудно тебе, коль сам у немца служишь и водку его глушишь…
Будочник встал да с размаху кулаком Петра… Тот и отлетел в самый угол.
Иван Иванович на него автомат.
— Не имеешь права, гад! Немецкий служака, холуй! — вскипел Суполкин. Пристрелю, сволочь!
Будочник замер, даже попятился, глаза налились кровью.
— Служака, говоришь?! Такой паскуде служить, да? Ты думаешь, немца я не бил? Идем! И ты иди! — гаркнул на брата.
Забежал в сарайчик, зажег фонарь, всунул его в руки Петра, взял лопату и начал расшвыривать землю. Стало вырисовываться что-то похожее на труп.
— Смотри, партизан, смотри, Петя, на господина офицера.
— Это ты его, Гаврюша?! — ахнул Петр Иванович.
— Ударил по лицу, сволочь… А другой — под скирдой лежит. Немец-техник… Все выкаблучивался, душу теребил, паскудина… Но тот маленький, того с одного маха…
— Гаврила Иванович! Так ты сам партизан?! Давай взорвем эшелончик и в лес! А? — предложил Иван Иванович.
— Нет! Не люблю людей. Могу и начальство перебить, если не по душе. А эшелончик — дело стоящее… Я сам хотел, чего уж тут! Меня немцы на прицел взяли — чую!
Быстро и без помех подготовили полотно к взрыву, подложили взрывчатку, а Гаврила Иванович стоял на охране.
На рассвете эшелон подорвался: десять вагонов со снарядами — в сплошную труху. Снаряды рвались долго.
Гаврила Иванович сразу же ушел, даже не попрощался, а партизаны благополучно добрались в отряд.
Македонский обнял мельника:
— Видишь, и брата ты зря ругал.
— Куда-то он теперь ушел? — с беспокойством спросил Петр Иванович.
— Таких не скоро возьмешь! Будет диверсант-одиночка. Счастливого тебе пути, «российский человек»!
12
Заработала гигантская карательная машина: три пехотных полка облепили с обеих сторон железнодорожную линию как назойливые мухи.
Мы пытались найти лазейку, но немцы были бдительными. Они бесчинствовали, смели с лица земли домик Гаврилы Ивановича, а когда обнаружили труп фашистского техника, подвезли к тому месту заложников и расстреляли их.