«Чуб был, есть и будет!» — так, кажется, я ответил тогда Петру Петровичу. Он попросил устроить встречу с Михаилом Ильичом, что я с удовольствием и сделал.
Они никак не могли расстаться. Потом Петр Петрович с восхищением восклицал:
— Лихой человечище! Я о нем непременно напишу!
Он собирал материал, рылся в областном партийном архиве. Думал о Чубе, но увлекся всей партизанской борьбой на полуострове, вынашивал мысль о книге. Его потрясла необычайная драматичность борьбы, он увидел крупные характеры народных героев.
Петр Петрович восторженно говорил:
— Какая целина! Шекспировские факты, ей-богу! Нельзя молчать!
Михаил Ильич встретил войну зрелым человеком — ему было под сорок. Он из волжан, родился в бедной крестьянской семье, батрачил, был одним из первых комсомольцев Заволжья, боевое крещение получил, еще гоняясь за бандами.
Лошади — его слабость. Любит их до самозабвения.
Как-то я оказался на областной опытной станции, которой и сейчас руководит Михаил Ильич. Четырехлетний жеребец рванул поводья, сбил с ног молодого конюха и понесся на дорогу. А там няни переводили детишек из яслей с одной стороны дороги на другую. От испуга — на детей мчался жеребец! женщины остолбенели…
Я бросился наперерез жеребцу, но в это время услыхал зычный голос:
— Стой! Подлюга!!!
Жеребец аж на задние ноги присел, и тут же я увидел: Михаил Ильич ловким прыжком достал рукой холку и вцепился в нее. Усмиренного жеребца отвел в конюшню.
Увидев меня, крикнул:
— Здоров, дружище!
— Секрет какой знаешь, Миша? — спросил я.
Он улыбнулся:
— Наипростейший: конную академию прошел в Заволжье, при табунах. Десять годков, брат!
Михаил Ильич жил и живет, не забывая мудрого правила: умный учится, а дурак поучает.
Начал он с зоотехника заволжского совхоза, а поднялся до поста начальника главка союзного наркомата. Но должность была не по его характеру.
Пришел к наркому с рапортом: «Я вырос в степи, люблю сеять, собирать урожай, гонять табуны, пропадать на фермах. Доверьте совхоз — не подведу!» Так или по-иному писал — Михаил Ильич не помнит, но чувствовал так.
Доверили не совхоз, а техникум в Крыму.
Крым — не родное Заволжье, а все же небо над головой. И степи вокруг пахнут травами, и ночное небо диковинно звездно.
И снова появилось галифе, усы стали гуще, а шапка — круче набекрень.
У него завелись друзья, в горах — чабаны, в лесах — объездчики. Научился Чуб варить овечий сыр, его тузлук из молодого барашка обрел районную славу.
Война принята им была с готовностью, всю жизнь считал себя на военной службе. Сдал техникум заместителю, сел на коня — и в райком партии. Но там ему сказали: «Работать там, где и работал, и ждать партийного решения».