Я вхожу, и доктор Хиллстед встает, чтобы поприветствовать меня. Он выглядит расстроенным.
— Смоуки, передать вам не могу, как я огорчен тем, что случилось. Я совсем не хотел, чтобы вы узнали таким образом.
Я пожимаю плечами:
— Ну да. Но ведь он побывал в моем доме. Смотрел, как я сплю. Полагаю, он достаточно внимательно следит за мной. Я как-то о таком не думала.
Хиллстед изумлен:
— Он побывал… в вашем доме?
— Угу. — Я не поправляю его. То, что «он» на самом деле «они», остается пока достоянием только моей команды, нашим козырным тузом.
Доктор проводит пальцами по волосам. Он явно потрясен.
— Это очень неприятно, Смоуки. Мне о таких вещах рассказывали, но сталкиваться с ними в своей практике мне приходится впервые.
— Случается.
Возможно, его удивляет мой спокойный тон. Впервые с того момента, как я зашла к нему в кабинет, он внимательно смотрит на меня. Он видит перемену, и, похоже, это напоминает ему о его обязанностях врача.
— Почему бы вам не присесть?
Я сажусь в кожаное кресло, лицом к нему.
Он заинтересованно смотрит на меня:
— Вы рассердились на меня за то, что я утаил от вас результаты баллистической экспертизы?
Я отрицательно качаю головой:
— Нет. Я хочу сказать, сначала сердилась. Но я понимаю, чего вы старались добиться, и думаю, вы имели на это право.
— Я не хотел говорить вам об этом, пока не был уверен, что вы способны с этим справиться.
Я слабо улыбаюсь:
— Не знаю, готова ли я с этим справиться, но я пытаюсь.
Он кивает:
— Да, я вижу, что вы изменились. Расскажите мне об этом.
— Да почти нечего рассказывать, — говорю я, пожимая плечами. — Я была потрясена. На мгновение не могла поверить. Но потом я все вспомнила. Что застрелила Алексу. Пыталась убить Келли. Мне показалось, что вся боль, которая терзала меня эти полгода, разом навалилась на меня. Я потеряла сознание.
— Келли мне сказала.
— Но главное в том, что, придя в себя, я не захотела умереть. Мне стало скверно. Я почувствовала себя виноватой. Тем не менее это правда: умереть я не захотела.
— Это хорошо, Смоуки, — тихо говорит он.
— И не только это. Вы были правы и насчет моей команды. Они для меня вроде семьи. И у них у всех свои беды. У жены Алана рак. С Келли что-то происходит, только она никому об этом не рассказывает. И я поняла, что не могу остаться равнодушной. Я их люблю. Если они во мне нуждаются, я должна быть с ними. Вы понимаете?
Он кивает:
— Да. И должен признаться, я на это надеялся. Не на то, что у ваших друзей случатся неприятности. А на вас. Вы жили в вакууме. И я рассчитывал, что, когда вы к ним вернетесь, вы вспомните об одной вещи, которая, я уверен, заставит вас продолжать жить.