Часы на прикроватной тумбочке напомнили мне, что уже три ночи. Повторюсь: в Лондоне никогда не бывает тихо. Однако сейчас в городе царило абсолютное безмолвие. Машины не шуршали шинами, соседи сверху не галдели и не топали. Я не слышала даже собственного дыхания.
Тридцать первого августа — в тот день, когда убили Джеральдину Джонс, — все желающие могли отпраздновать годовщину первого преступления, несомненно совершенного Джеком. Я сверилась со своими записями. Нанеся Джеральдине точно такие же ранения, от которых некогда скончалась Полли Николс, убийца буквально растворился в воздухе.
Похоже, мне придется разбудить Таллок и Джосбери — возможно, даже одним телефонным звонком. Если я им поначалу не приглянулась, то теперь-то они точно влюбятся в меня по уши.
Воскресенье, 2 сентября
— Почему ты раньше молчала? — спросил Джосбери час спустя. Было уже почти четыре утра, он стоял за столом Таллок и через ее плечо рассматривал письмо, которое Эмма, как и обещала, отсканировала и прислала мне на рабочий адрес.
— Хотела удостовериться, — ответила я, хотя понимала, насколько неубедительно звучит такое оправдание. — Проверить факты. — Пускай и неубедительно, но уж точно лучше, чем «не хотела выставить себя идиоткой».
Таллок, похоже, с трудом подавила зевок.
— Оригинал видела?
Я кивнула.
— Письмо написано красным? Пожалуйста, скажи, что оно в надежном месте.
— Эмма мне его не дала, но, думаю, она за ним присмотрит. Письмо хранится в пластиковой папке, конверт она не выбросила. И, насколько я помню, да, письмо написано красными чернилами.
— Вот это пятнышко в нижнем углу на чернила не похоже, — сказал Джосбери. — Так какого хрена ты молчала, когда мы встретились в пабе?
— Марк, держи себя в руках, — со вздохом попросила Таллок. — Ты сам прекрасно знаешь, сколько психопатов успело позвонить в дежурную часть с вечера пятницы. — Она снова перевела взгляд на меня. — Я о Джеке-потрошителе ничего не знаю. Как, ты говоришь, называют эти пять убийств?
— Каноническая пятерка.
— Что это значит? Какое-то церковное словечко.
— Значит, что они вписываются в общую схему. Если совсем по-простому, — ответил Джосбери.
— Я все равно не… — с непонимающим видом начала Таллок, но я ее перебила.
— Никто толком не знает, почему их так прозвали. Просто сложилась такая традиция среди профессиональных «потрошителеведов» — они сами так представляются. Пять убийств, совершенных с августа по декабрь, — это каноническая пятерка.
Джосбери удивленно вскинул бровь. Правый глаз у него по-прежнему был розовым от полопавшихся сосудов.