Ниже мы рассмотрим сначала сущностные, а затем и теологические аспекты этой проблемы.
Иудаизму свойственно представление о величии человека — самого совершенного из творений Всевышнего, создавшего человека по Своему образу и подобию. Человек неизмеримо выше остальных творений вселенной, ибо только он наделен Божественной душой, внутри которой сияет Божественная искра, непосредственно связанная с Творцом. Тора называет человека (всякого человека!) «сыном Божьим», подчеркивая этим его особую близость к Создателю. Человек должен стараться увеличить эту близость, подражая Всевышнему в своих делах («Будь милосерден, ибо Он милосерден; будь свят, ибо Он свят…»). Более того, на человека возложена обязанность быть как бы сотворцом мироздания. Согласно учению иудаизма, Всевышний создал мир незавершенным — именно для того чтобы человек мог, выполняя свое Божественное предназначение, исправить этот мир и завершить Творение, заслужив Спасение как награду за этот труд.
И при всем этом неизмеримая пропасть лежит между Творцом и творением, между Богом и человеком. Нам дано в какой‑то степени постигать лишь связь Всевышнего с миром, Божественное воздействие и руководство мирозданием (т. е. проявления Бога в мире), но никак не Его Самого. Нам не дано описать Самого Бога в словах — потому что любой язык приспособлен к явлениям и категориям этого мира и не может ухватить Его абсолютности и трансцендентности. Именно в этом состоит еврейская концепция «незримого Бога» — мы должны сосредоточиться на постижении путей Бога, на постижении того, что Бог от нас хочет, а вовсе не на постижении «Самого Бога», — ибо у нас нет даже слов, чтобы описывать или обсуждать Бога Самого.
Поэтому любая попытка представить Бога в каком бы то ни было образе, воплотить Его в каком бы то ни было существе является, с точки зрения иудаизма, примитивизацией Божественности и граничит с идолопоклонством.
Ощущение непреодолимой дистанции между Богом и человеком не должно приводить нас в отчаяние — напротив, оно позитивно и конструктивно. Сознание того, что Бог неизмеримо выше человека, является источником возвышенного трепета перед Богом. В то же время сознание того, что человек создан по образу и подобию Бога — а потому может и даже обязан установить через эту пропасть непосредственную и прямую связь со своим Творцом и небесным Отцом — сознание этого возвышает человека и является проявлением любви Бога к человеку. Если Бог желает, чтобы я предстоял перед Ним без всяких посредников, то это свидетельствует о моих возможностях, о моем собственном величии. А кто велик — с того много и спросится; и потому в этом прямом предстоянии перед Богом состоит источник моей ответственности перед Ним и созданным Им миром.