— Спасибо, Ирина Николаевна.
— …Вы знающий врач, быстро учитесь, руки у вас растут откуда надо, вы сумели без особых проблем вписаться в наш довольно сложный коллектив…
Моршанцев подумал о том, что если не обращать внимания на чужих тараканов и не давать расползаться своим, то без особых проблем можно вписаться куда угодно.
— …Вы хорошо общаетесь с пациентами — дружелюбно, но без панибратства, вас не ненавидят медсестры…
«Когда я соберусь давать дуба, — подумал Моршанцев, — то непременно попрошу написать на моем надгробии: „Его не ненавидели медсестры“. Лучшей эпитафии для врача не придумать».
— …а некоторые так просто откровенно вам симпатизируют… Почему вы улыбаетесь?
— Так приятно же, — смутился Моршанцев.
— У вас странная улыбка, Дмитрий Константинович. С каким-то подтекстом, ироничная.
— Вам показалось, Ирина Николаевна, разве можно относиться с иронией к тому, что тебя хвалят? Вот если хвалят другого, то уж тут…
— И еще вы находчивы, не теряетесь. Для врача это очень ценное качество. В целом все хорошо, осталось обсудить некоторые частности. Только прошу вас быть откровенным, потому что без взаимного доверия нет взаимопонимания. Разумеется — все сказанное останется между нами. Договорились?
— Договорились, — кивнул Моршанцев.
— Отлично. Скажите, Дмитрий Константинович, а зарплатой своей вы довольны?
— Ну… относительно. Хотелось бы, конечно, больше.
— Всем хочется больше, — улыбнулась заведующая. — Лишних денег не бывает. То есть зарплатой вы недовольны, так? Только не забывайте, что мы договорились говорить начистоту, как есть.
— Недоволен, — подтвердил Моршанцев.
Зарплаты в институте и впрямь были невелики, особенно у начинающих врачей. Вместе с дежурствами у Моршанцева чистыми выходило немногим более двадцати тысяч в месяц. Может, где-то в провинции двадцать тысяч рублей хорошие деньги, но по московским меркам — отнюдь нет. Тем более для кардиохирурга.
— Как можно работать, будучи недовольным зарплатой? — удивилась Ирина Николаевна. — На что вы рассчитываете?
— На будущее, — улыбнулся Моршанцев. — Со временем стану получать больше.
— Вы не читали последнее интервью нашего директора в «Медицинской газете»?
— Нет, я вообще газет не читаю.
В духе времени Моршанцев предпочитал узнавать новости из Интернета.
— В нем Всеволод Ревмирович с гордостью упомянул о том, что ведущие специалисты нашего института зарабатывают в месяц до трех тысяч в пересчете на доллары. Всеволод Ревмирович все считает в долларах, привык. До трех тысяч — это, конечно, небольшой перебор, но в среднем тысяч семьдесят — восемьдесят наши «золотые руки» с профессорскими званиями в месяц зарабатывают. Официально, так что из этой суммы надо еще вычесть подоходный налог. Вас устраивает такая перспектива? Двадцать лет идти к доходам риелтора средней паршивости, пардон — менеджера среднего звена?