Времена изменились — даром теперь ничего не доставалось, но золотой дождь регулярно проливался с неба, так что нуждаться не приходилось. Кадровые перетасовки привели Всеволода Ревмировича в кресло директора НИИ кардиологии и кардиохирургии. Прежний директор, коммунист до мозга костей, открыто выступил в поддержку ГКЧП (поговаривали, что путчисты обещали ему пост министра здравоохранения в возрожденном СССР) и вылетел из своего роскошного кабинета уже 26 августа 1991 года. Около полутора лет институт управлялся абы кем в статусе исполняющих директорские обязанности и разваливался буквально на глазах. Всеволод Ревмирович был назначен директором с наказом: «Чтобы, значит, навел порядок».
Порядок наводился тяжело. В первую очередь потому, что не хватало кадров. Кто свалил за границу, кто торговал на рынке, кто занимался остеклением балконов и установкой железных дверей, кто начал ездить в Турцию и Китай за товаром… В институте остались только подвижники и пассивно-инертные. Подвижники не представляли себя вне медицины, а пассивно-инертные ходили на работу по привычке. Всего остального — от одноразовых шприцев до простыней — тоже не хватало. Проблема с постельным бельем решалась легко — стараниями завхоза Валиева (ныне он гордо именуется заместителем директора по общим вопросам и производству) «одноэтажная» подсобка-склад превратилась в швейный цех, мощности которого не только удовлетворяют собственные потребности института, но и позволяют торговать продукцией, получая не очень большой, но стабильный доход.
Со швейным цехом была связана одна интересная история, «настоящий прикол», как сказала дочь. В один августовский день 1993 года в кабинет Всеволода Ревмировича, бесцеремонно отпихнув вставшую у них на пути секретаршу, ввалились два бритоголовых парня в скрипучих черных кожанках. Всеволод Ревмирович сначала подумал, что по его грешную душу явились наемные убийцы (мало ли кому дорогу перешел?), но то оказались рэкетиры.
— Медицины мы не касаемся, — объявил один из бритоголовых, — но вот с производства положено отстегивать тридцать процентов от прибыли. Прибыль-то есть?
— Вы кто? — выдавил из себя перепуганный Всеволод Ревмирович.
— Мы — твоя крыша, отец, — фамильярно ответил другой, бросая на полированную поверхность стола визитную карточку. — Наволочки уже третий месяц шьешь? Вот за три месяца с тебя и причитается.
Сразу после ухода рэкетиров Всеволод Ревмирович позвонил знакомому заместителю министра внутренних дел и зачитал в трубку то, что было написано на карточке. Больше к нему с подобными запросами никто не приходил, но Всеволод Ревмирович проникся духом времени и обложил своих заведующих отделениями ежемесячным налогом по принципу: «делайте что хотите, лишь бы шума не было, и не забывайте делиться». Что поделать — новые времена, новые традиции.