До трактира добрались минут за сорок до заката. Видимо сама судьба сжалилась над нами и решила, что лимит неприятностей на сегодня уже полностью выбран. Вымотанные до изнеможения, едва переставляющие ноги, раненные, в жалких обрывках одежды, перемазанные глиной и болотной жижей, но все-таки живые, все-таки достигшие цели. Да, пусть выглядим мы хуже любого нищего, а сил хватило только чтобы доковылять до заброшенного трактира и упасть прямо на грязные полы, но пришли мы не с пустыми руками. Годрик, как наименее пострадавший в нашем отряде нес добычу: сорок семь костяных шипов, каждый из которых стоит не менее двадцати пяти полновесных золотых монет, шестьдесят четыре зуба в ладонь длинной, их можно продать золотых по пять-шесть и пять когтей, примерно, по два золотых за штуку. Остальное, к сожалению, включая ценные органы, ушло на дно болота вместе с останками твари, зато весь отряд стоит на твердой земле и в относительной безопасности. Если коротко, то сегодня мы впятером заработали, примерно, полугодовой доход не самого маленького баронства, если конечно удастся продать все по тем ценам, что назвал Годрик, ну а теперь отдыхать, и никогда больше не вспоминать что есть такое негостеприимное место как проклятая земля. Дальше наш путь лежит на юг, в ближайший город на пути в столицу. Если Годрик с парнями дошли до трактира за двенадцать дней, причем шли именно пешком, лошадей здесь сохранить слишком сложно. А может просто продали, чтобы закупить припасы на месяц, теперь не суть важно, главное, обратно будем идти недели две, если не больше, не такой уж и большой поход по местным меркам.
Как итог, мы живы и мы богаты, а скоро еще и будем спать на мягких перинах…, - примерно с такими мыслями мы и уснули, едва коснувшись пола, даже не озаботившись поесть или привести себя хоть в какой-то порядок.
Аннстис
Я проснулся первым, когда солнце еще едва показалось из-за горизонта, наложил на свои ноющие раны, а заодно и на товарищей, малое исцеление, закинул в рот пару сухарей и вышел во двор таверны. На подгибающихся ногах доковылял до колодца и вдосталь напился воды, жажда после кровопотери мучила страшная. Утолив, таким образом, потребность в пище и воде, начал критически себя осматривать. Да…, а посмотреть есть на что, из целой одежды только штаны, и те грязные, в таком виде у меня будет большой успех только у подножия какого-нибудь храма в качестве нищего, хотя у них лохмотья не в крови, да и пахнут, наверное, поприятнее. С брезгливостью начал снимать остатки рубахи и, с сожалением вздохнув, отбросил в сторону испещренный глубокими бороздами от когтей, пробитый у плеча и животе нагрудник, импровизированные бинты вообще пришлось размачивать и аккуратно срезать, уж больно сильно они затвердели от глины и мусора. Закончив разоблачаться, прополоскал в бадейке рубашку со штанами и начал понемногу оттирать с тела грязь.