Кудрявцев потянул одноклассницу за руку, и ей пришлось подняться, хотя она с удовольствием бы замерзла здесь насмерть. Федор помог ей надеть пуховик, а потом, потянув за собой к остановке троллейбуса, сказал:
– Ты прости отца, Мушка! Он всегда всех оскорбляет, когда разозлится. У него такой способ защиты от неприятностей и неудач. Я согласен, что способ отвратительный, но все мы не идеальны… А разозлился он здорово… Понимаешь, путевки дорогущие: Париж, отель «пять звезд», дополнительные экскурсии, Французские Альпы, горные лыжи…
– Почему же ты отказываешься? – буркнула Кира, вытирая слезы варежкой.
– Так… Не хочу, чтобы мной манипулировали.
– Кто? Родители? Они, к сожалению, так и будут нами манипулировать, пока мы действительно не станем от них независимы, хотя бы материально.
– К сожалению, манипулировать пытаются не только родители… Но… В общем, я не хочу об этом говорить… – Федор махнул рукой и сменил тему: – Ты почти ничего не съела… Хочешь, зайдем в пирожковую? За углом есть отличное маленькое кафе, так и называется – «Пирожок». Там обалденные пирожки! Всякие: и с капустой, и с мясом, и сладкие… Пойдем?
– Нет, я не пойду, – не согласилась Кира. – Мне надо домой. Видишь, все джинсы в супе… Мокро и противно…
– Да… Видок не очень… Тогда давай на троллейбус. Вон он как раз идет!
11.30. 9-й «А» на уроке русского языка
– Ну вы молодцы! Постарались! – начала Раиса Ивановна, когда ученики 9-го «А» после приветствия в начале урока сели на свои места. – Марии Ростиславовне пришлось «Скорую помощь» вызывать – так у нее поднялось давление! Она же этот открытый урок давала, чтобы повысить свою учительскую категорию и, соответственно, зарплату! И что теперь?
– А что? – тут же откликнулся Руслан Савченко. – Теперь не повысят?
– Теперь все сначала начинать… Очень все непросто… Но вы-то каковы! Зачем вы это сделали? Чем вам Мария Ростиславовна навредила? Она же милейшая женщина!
Разумеется, никто из девятиклассников на эти слова не откликнулся. В классе повисла неприятная, гнетущая тишина.
– Что вы молчите?! – опять обратилась к ученикам Раиса Ивановна. – Вы ведь сегодня сами решили жить без вранья!
– А давайте покончим с этим днем без вранья! – опять отозвался Савченко. – Все равно ничего не получается. Я прямо сам удивляюсь…
– Нет уж! – не согласилась учительница. – Давайте попытаемся завершить учебный день правдиво. Тот, кто испортил доску, может быть, все-таки сам признается?
– Не признается, – подала голос Валя Андреева. – Промолчать – это ведь не соврать…
– Допустим… – Учительница тяжело вздохнула, поправила агатовые бусы, которые и без того ровно лежали на груди, и опять обратилась к классу: – Тогда, может быть, у кого-то есть предположения: кто это сделал и зачем?