Подобное расхождение между словами и делами пропагандистов из «Нью-Йорк таймс» не является случайным. Оно результат хорошо продуманного изощрённого психологического воздействия на читателей. В первой половине 70-х годов «Нью-Йорк таймс» не могла уже открыто призывать к «войне с коммунизмом», к отказу от мирного сосуществования государств с различным социальным строем. Это подорвало бы её влияние на читателей, а главное, не отвечало бы тем практическим шагам, которые были предприняты руководителями США совместно с Советским Союзом, их усилиям для предотвращения ядерной войны.
В тот период в редакционной политике газеты стали преобладать тенденции, лишь внешне соответствующие условиям мирного сосуществования и разрядки. Что же касается конкретных решений, то «Нью-Йорк таймс» выступала за разрядку, которая отвечала интересам представляемого ею класса или уж по меньшей мере не наносила ему ущерба.
К этому она стремилась подвести своих читателей, пытаясь настроить свою аудиторию на «волну согласия». Когда читатель видел, что его взгляды и политика газеты совпадают, первая задача психологического воздействия была выполнена. Тогда наступила вторая фаза – разъяснение, какая именно разрядка нужна американцам и как её достигнуть. При этом «Нью-Йорк таймс», как правило, избегала готовых рецептов.
Главным аргументом «Нью-Йорк таймс» в освещении политики разрядки было то, что, по мнению газеты, разрядка необходима прежде всего Советскому Союзу.
«Торговля с Америкой, кредиты и технология… основные причины того, почему русские решились на политику разрядки»[198].
«Нью-Йорк таймс» неоднократно приводила подобный довод, видимо, с целью прочно закрепить его в сознании читателей. Так, в воскресном номере, в секции «Обозрение за неделю», газета прямо под статьёй Г. Шварца, анализировавшей результаты переговоров по торговле между СССР и США, поместила три выразительные фотографии без текста, лишь с краткими подписями. На первой было изображено поле с пшеницей, на второй – нефтеустановка и на третьей – схема компьютера. Все их объединял заголовок, напечатанный крупным шрифтом: «Что есть у нас из того, что хотят русские»[199].
Такая броскость отнюдь не преследовала простое намерение подать товар лицом и заинтересовать возможных покупателей. Она была направлена на то, чтобы убедить американцев, что Советский Союз в данном вопросе действует с «позиции слабости». А следовательно, как пыталась доказать «Нью-Йорк таймс», Соединённые Штаты могут диктовать ему свои условия, требуя за разрядку ту цену, которую они считают приемлемой.