Дж. Картер, который, добиваясь поста президента, осуждал своих предшественников за излишнюю склонность к тайной дипломатии и обещал проводить внешнюю политику открыто, став президентом, видимо, решил, что выполнять предвыборные обещания не обязательно. Во всяком случае он поступил вопреки им, организовав одни из самых секретных международных переговоров в истории.
По его распоряжению любые контакты с журналистами должны были осуществляться лишь через посредство официального представителя Белого дома. Непосредственно к участникам встречи корреспондентов не допускали. Они могли следить за ними лишь изредка, например во время прогулок или обедов, да и то с почтительного расстояния. Это делалось для того, чтобы предупредить любой контакт участвовавших в переговорах лиц с представителями средств массовой информации. В результате даже израильтяне, издавна эффективно использовавшие находящуюся в руках сионистов американскую печать для защиты и поддержки проводимого ими курса, а также для оказания давления на противников, были лишены возможности встречаться с нужными обозревателями и комментаторами и предлагать тем свою трактовку событий. Однако подогревать произраильские настроения прессы США не было необходимости. Они и без того были достаточно сильны.
Лишённые сколько-нибудь серьёзной информации обозреватели занимались скорее прогнозами и догадками, чем основательным анализом происходящего. Для того чтобы президент Картер нажил побольше политического капитала независимо от исхода переговоров, официальные представители Белого дома всячески использовали трудности достижения согласия между израильской и египетской сторонами. Поэтому вплоть до последнего дня американские газеты выходили с крупными заголовками, в которых сквозило или явно выражалось сомнение в успехе переговоров.
Характерно, что при этом многие обозреватели прямо возлагали вину за возможный провал на Садата. Если в отдельных комментариях изредка и проскальзывала критика в адрес бывшего израильского премьер-министра за его несговорчивость, то за ней скрывалось опасение, что упрямство Бегина помешает осуществлению задуманных Вашингтоном планов на Ближнем Востоке. Основной же мишенью для наскоков оставался египетский президент. Со страниц многих газет ему раздавались «советы» решительнее и смелее рвать связи с остальным арабским миром. В качестве пряника предлагалась солидная экономическая и военная помощь США. Таким образом, если оружием Израиля были танки и пушки, то оружием, которым в данной обстановке хотела воспользоваться Америка, – доллар.