— Я не хочу туда возвращаться, — глухо отозвалась Лещинская, ежась.
— Ты говорила — были голоса? Что они сказали? Они что-то спрашивали? — забрасывал ее вопросами Ярослав. — Потому что я тоже кое-что понял.
— Они говорили мне гадости, — выдавила из себя Лещинская, предательски шмыгая носом. — Злые, жестокие слова…
«Голоса говорили мне гадости, — повторила про себя Марина, баюкая на руках теплую чашку. — Больше всего мне хотелось бежать оттуда, чтобы их не слышать. Кажется, они хотели изничтожить меня, растоптать, смешать с грязью. Но они были правы… Только говорили они мне доходчивей и грубее, чем это сделала Аля в наш последний разговор. Аля многого обо мне не знает, а эти… они знают меня лучше, чем я сама себя знаю. Разве это не правда, что я люблю не Петю, а свою жалость к себе? Мне нравится оплакивать свою несостоявшуюся жизнь. Нравится думать, что кто-то был виноват в том, что произошло — врачи, не сумевшие спасти Коленьку. Муж, не захотевший меня понять. Его новая жена, которая посмела его окручивать, зная о том, на дно какой пропасти меня ввергла смерть маленького. Все те друзья, которые отвернулись от меня, потому что им наскучили мои слезы и жалобы. И обычные люди, которые шарахались, как от прокаженной, когда у меня вдруг не выдерживали нервы, я рыдала на пустом месте или задыхалась от нервных приступов… Мне нравилось винить их в черствости по отношению к себе, ненавидеть за то, что они счастливы. Но никто все эти годы не мешал мне свободно вздохнуть и, оставив прошлое за спиной, идти вперед, искать новых друзей, новые встречи и новое счастье.
Вместо этого я, как выкинутая на улицу собачонка, держалась за Петю, выискивала способы, как вернуть его, мечтала о ситуациях, которые бы развели его с Лилей и вернули мне. Как больно было видеть, что тот, кто был тебе так близок, живет с другой, которая намного хуже тебя. Ты думаешь — что у нее такого, чего нет у меня? Чем я, такая хорошая, красивая, умная, гаже вот этой — пустой, серой и приземленной? Может, давно надо было понять, что не ты хуже, а этот человек попросту был тебя недостоин? Нет-нет, моя жизнь не потеряна, я еще могу все исправить. Полюбить человека, который нуждается в любви, родить ребенка, который будет желанен и любим, от всего сердца, сполна!»
Она разрыдалась. Растерявшийся Ярослав не знал, что ему делать.
— Мариночка, не плачь, — он приобнял ее и неловко гладил по волосам и вздрагивающей спине. — Расслабься и поспи. Я тебе обещаю, больше ты ее не увидишь, все хорошо! Хочешь, я схожу вниз, куплю коньяка? Немножко тебе не помешает…