— Вы сами понимаете, сеньор Маркус, что им там нечего делать, — шептал он Маркусу, так что надо встать пораньше да и отправиться без них.
Но у Луаны был слух как у кошки.
— Еще чего! — возмутилась она. — Тогда я сама возьму лодку и отправлюсь на поиски одна!
Днем она успела наговориться с Донаной, которая все расспрашивала ее, с чего это она сбежала от Бруну.
— Неужто ты думала, что свою ненависть к Бердинацци он и на тебя перенесет? Он же не сумасшедший. А тебя он любил как никого в мире. Души в тебе не чаял… А ты? — с упреком говорила Донана.
— У меня была и другая причина, — туманно ответила Луана.
— Уж не ребенок ли у тебя под сердцем? — проницательно спросила Донана.
Луана кивнула.
— Он не хотел детей и заставил бы меня от него избавиться, — сказала она, потупившись.
— Плохо ты знаешь Бруну Медзенгу, — сказала Донана. — Чтобы он да не хотел ребенка от любимой женщины? Я же говорю тебе, он тебя любил! Только твоя молодая глупость может служить тебе извинением, — продолжала умудренная жизнью женщина. — Моли теперь Пресвятую Деву Марию, чтобы она избавила Бруну от смерти и дала вам долгие годы счастья.
И вот после таких разговоров не отправиться на поиски, без кого Луане и так весь свет был не мил? Да такого и быть не могло!
Увидев, как решительно настроена Луана, Зе понял ее и смирился. Зато Донана была против поездки Луаны в сельву — не годиться беременной женщине скакать как козе. Не дай Бог, счастье-то ее и выскочит!
Но и Донане не дано было отговорить Луану. Что-то решив, Луана становилась как кремень.
А Рафаэла, которая наконец обрела покой возле своего беспокойного Маркуса, чье сердце билось как сумасшедшее, тихонько говорила ему:
— Я думаю, ты всего можешь добиться в жизни. Ты одержимый и веришь в самое невозможное.
— Все, во что я верю, возможно, — быстро ответил Маркус. — Невозможно, чтобы его не было.
— Я согласна, и поэтому завтра поеду с тобой, — сказала Рафаэла.
— Ни за что! — воспротивился Маркус.
— А ты веришь, что и я такая же одержимая и сумасшедшая, и я хочу жить и умереть вместе с тобой.
Больше Маркус не спорил. Каждый имел право жить и умереть так, как ему нравится, — таково было его твердое убеждение.
На рассвете в лодке рядом с мужчинами сидели две женщины.
Но и на этот раз они нашли только несколько зарубок. Сельва не хотела отдавать своего пленника.
— Зарубки свежие, — сказала Луана. — Он где-то совсем рядом. Завтра опять отправимся на поиски.
И хотя Зе не мог отказать в мужестве ни Рафаэле, ни Луаны, особенно Луане — про нее можно было просто сказать, что она будто из железа, — однако про себя он думал с печалью и безнадежностью: «Может, вы своей любовью его и погубите? Кто знает, на сколько еще кругов достанет у хозяина сил? Каждая лишняя ночь в сельве — это прыжок в объятия смерти…»