Все так и есть.
Подождите, наверное, пора все объяснить. Давайте вернемся немного назад…
2.02.
Мы с Лизой и Энтом вывалились из дома родителей, испытывая стыд и смущение. Я попыталась убедить Лизу зайти и вместе всласть погоревать и поплакать, но она захотела остаться одна. Проклятая истеричка.
В такси на пути к Крауч-Энду я поинтересовалась у Энта, должна ли я, по его мнению, несмотря на весь хаос и истерию, свидетелем чего он недавно стал, рассказать родителям о Шоко Лад.
— Абсолютно, дорогая моя, — ответил он, ни секунды не сомневаясь. — Именно ложь загнала тебя в эту яму. Пора положить конец вранью.
Несомненно, самая великая истина, когда-либо слышанная мной в два часа ночи.
И самая удручающая.
3.15.
Не могу заснуть, поэтому прошу Энта присоединиться и выпить со мной единственный алкогольный напиток, который удалось найти в моей квартире. Мы слишком сильно нервничали на пути в Лондон, чтобы вспомнить о «дьюти-фри». Я откопала две бутылки отвратительного теплого белого вина, но оно, однако, ничуть не помогло. Спросила у Энта, не пришла ли ему в голову мысль провезти контрабандой немного экстази в заднице. Полностью отрицает подобный вариант. Черт!
3.33.
Вино наконец-то помогло мне забыться. Я упала в кресло и отключилась… Перед глазами возникла дверь магазина на холодной и мокрой лондонской улице. Неподалеку расстелен грязный рваный спальный мешок, в котором лежу я, сжимая в руке банку пива «Теннентс супер»… Хм-м-м… такую перспективу нельзя исключать.
4.10.
Легла в кровать. По-прежнему не могу заснуть — слишком взволнована. Я толкнула локтем Энта:
— Наверное, позвоню Мэри.
— Проклятие, Эми, я уже почти заснул… Нельзя беспокоить ее сейчас.
— Мэри сама постоянно звонит мне посреди ночи, — возразила я.
— Правда?
— Однажды она набрала мой номер в половине четвертого, чтобы сказать, что на шестьдесят седьмой странице «Колец» неудачное обособленное причастие.
— Обособленное — что?
— Не имею ни малейшего представления, но, видимо, я действительно использовала его. Позвоню Мэри.
— Только не говори слишком громко, — сказал Энт, когда я направилась в гостиную.
Мэри подняла трубку на третьем звонке.
— Уже пятый час, — пробормотала она, — а это означает одно из двух. Либо у трубки Эми Бикерстафф, либо полиция, которая хочет сообщить, что найдено ее тело.
— Это я, — ответила я.
— Слава Богу. Где, черт возьми, ты была, девочка моя?
— В Нью-Йорке.
— Хочу дать тебе небольшой совет, дорогая, — принялась она читать мне лекцию, полностью очнувшись ото сна. — Отпуск лучше всего брать, когда в делах затишье, а не когда общеизвестный кое-кто угрожает кое-чему просто неимоверно. А теперь ответь мне на простой вопрос: почему ни в одном разговоре со мной ты не упоминала о шантажисте?