— Детка, а ты сможешь сыграть так же хорошо, как пишешь книги? — спросил он.
Конечно же, пока ничего не решено, но кто знает? Лиза в следующем месяце летит на пробы, а в последнее время происходили и более странные вещи.
Бедная мама. Она еще не смирилась с тем, что Лиза написала ту самую книгу. А что ей придется пережить, когда ее дочь останется без одежды и начнет разыгрывать извращенный секс перед камерами? Не думаю, будто старый добрый довод «этого требует сценарий» сможет растопить лед. Однако теперь Лиза стала Шоко Лад, и маме придется научиться жить с этим.
Я на самом деле не боюсь признаться, что Лиза стала лучшей Шоко Лад, чем когда-либо вышло бы у меня. Мы крепко с ней связаны. С того самого момента, когда она взяла на себя ответственность и отослала электронную версию текста Мэри. Я не смогла бы сделать и половину того, что делает она ради рекламы, а ведь Лиза всегда признавалась, будто не может сочинить даже поздравление на открытке. Мы просто превосходная команда. Лиза наконец-то проявит свои потрясающие природные данные, а я получила то, чего всегда хотела: тихую и спокойную жизнь.
День шестой
Мы с Льюисом расслабляемся в баре у пляжа. Курта нет. Снова. Лиза поначалу присоединилась к нам, но затем исчезла в магазине через дорогу, чтобы купить открытки (которые мне скорее всего придется тайно подписать вместо нее). На обратном пути с Лизой заговорила парочка моряков, которые ее узнали. Сейчас она развлекает их рассказами, как придумывала сюжетные линии для глав в «Кольцах». Моряки ловят каждое ее слово, и это вовсе не удивительно для мужчин, проведших несколько недель в море.
Лиза наконец-то убежала от поклонников и снова подошла к нам. Опустившись в кресло, она протянула мне открытку. «Хочешь, пошлю ее родителям?» — спросила она. Я взглянула на открытку, на ней были изображены огромные обнаженные груди, над которыми красовалась надпись: «Развлекаемся в Пхукете».
Ну да, верно.
Возможно, настанет день, когда Бикерстаффы снова станут счастливой и лишь наполовину разобщенной семьей, но до этого еще слишком долго. Мама упорно не хочет разговаривать с Лизой и немногим теплее относится ко мне. А я могу справиться с ней лишь одним способом. Если мама начинает переходить черту, я вспоминаю три цветных слова, и она снова начинает вести себя хорошо.
Отцу в своей новой улучшенной версии удалось сдержать ее худшие проявления, по крайней мере о новых актах бессмысленного вандализма больше не сообщалось. Вся эта история, кажется, придала ему смелости, и теперь он дает матери отпор. Теперь в их доме намного больше ссор, но, похоже, отец решил перевоспитать ее или погибнуть в отчаянной попытке. Думаю, большей частью его смелость обусловлена гордостью за дочь-писательницу. Он без конца говорит об этом. Я была с ним на Финчли-хай-роуд, и он специально затащил меня в книжный магазин «Уотерстоун», а потом торчал у витрины и заявлял каждому, кто брал в руки книгу: «Знаете, ведь я ее отец». Он не может заставить себя прочитать роман, что не мешает ему яростно отстаивать мнение, будто Лиза совершила главное достижение в литературе. А вот мама все еще полагает, что книгу нужно разорвать на клочки, и лучше вместе с автором.