И все же для нее самой выбор был однозначен: Вильгельмина. В этой девочке из захолустного германского герцогства Екатерина словно бы видела свое отражение. Именно такой была некогда она сама, Софья-Августа-Фредерика, принцесса Ангальт-Цербстская: в чем-то неловкой, в чем-то смешной, ужасно испуганной, но безмерно честолюбивой. И когда императрица Елизавета Петровна пожелала сделать малышку Фике женой своего племянника Петра Федоровича, будущего русского государя, та поняла, что сбываются ее самые смелые мечты. Так пусть же сбудутся мечты и этой захолустной принцессы, пусть она навеки сохранит ту же признательность русской императрице, какую Софья-Фредерика испытывала к своей благодетельнице Елизавете Петровне, – несмотря на то, что их отношения вовсе не были безоблачны и благостны…
Прекрасно зная, сколь скудна жизнь владельцев небольших германских графств, Екатерина приняла все издержки по путешествию на счет русской казны и послала Генриетте-Каролине 80 тысяч гульденов. Великая императрица, которая властно руководила огромной страной, ничего не могла пустить на самотек. Ритуал встречи гостей был продуман до мельчайших подробностей. Гессен-дармштадтскому семейству предстояло самостоятельно прибыть в Любек (конечно, Вильгельмина и знать не знала, что именно из этого города триста лет назад начался путь на Русь византийской царевны Зои Палеолог, вернее, Софьи Фоминичны, будущей жены московского великого князя Ивана III), а уж там их ожидала, под командованием кавалера Крузе, флотилия из трех судов: «Св. Марк», «Сокол» и «Быстрый». Прием в Любеке и сопровождение ландграфини с дочерьми до Ревеля были возложены на генерал-майора Ребиндера, а сопровождение от Ревеля до Царского Села – на камергера барона Черкасова.
Генерал-майору и барону были даны Екатериной особые инструкции. В секретнейших пунктах инструкции Ребиндеру императрица выражала желание, чтобы он, во время морского переезда и пребывания в Любеке, подметил особенности характеров и душевные свойства молодых принцесс. Ландграфине он должен был дать понять, что от нее ожидается: во-первых, отсутствие лицемерия и ровное, ласковое обращение со всеми теми, с кем ей придется встречаться при дворе Екатерины; во-вторых, доверие к императрице; в-третьих, уважение к цесаревичу и ко всей нации.
К инструкции барону Черкасову приложена была бумага под заглавием: «Наставления императрицы Екатерины II, данные княгиням Российским».
И вот невеста и ее родственницы отбыли в свое долгое путешествие. По пути ландграфиня читала девицам вышеназванные правила. Король Прусский, довольнехонький, записывал в дневнике (по обыкновению называя себя в третьем лице):