На простенке в рамке висела большая цветная фотография стальных противотанковых ежей на фоне подсвета заходящего солнца за молодыми деревцами, а рядом портрет И. С. Тургенева. «Значит, хозяин неравнодушен к этому писателю, — подумал я, — Интересно. Наверное, нигилист».
Г еннадий Иванович вышел кому‑то открывать дверь.
Пришел начальник отдела кадров, суховато поздоровался, показал учетные карточки управляющему, а тот передал их мне. Мы уселись в кабинете, я пробежал по карточкам
и спросил:
— Вы их знаете?
— Как сказать… Они совсем недавно у нас, посмотрите на дату заполнения.
— Что можете сказать?
— Насколько помню, жили они в соседней станице, тут рядом, работали на кирпичном заводе, а потом к нам перебрались. Один, который постарше, слесарничал, а другой ходил в учениках оператора. Смирные ребята, ничего плохого не замечал. А что случилось?
— Угнали самолет в Турцию.
— Да вы что… — ужаснулся кадровик. — Кто бы мог подумать на этих молчунов. Правда, немцы…
— В тихом болоте черти водятся, — заметил Геннадий Иванович.
— Если нужно, я могу навести о них справки у инспектора по кадрам кирпичного завода. Бойкая баба, она все знает и живет в той станице. У нее там те еще кадры: беглецы–карманники, да и беглянки попадаются. Можем проехать.
Я попросил кадровика позвать следователя и рассказать ему все, что он знает об угонщиках. Следователю же велел ехать к родителям и побеседовать с ними о подготовке сыновей к бегству, об оружии, намерениях, оставшихся связях и по другим вопросам.
— Кирпичный навестим, только не сегодня, — предупредил я следователя. — Пусть люди отдыхают.
— Да, на кирпичном следует побывать, — задумчиво, с какой‑то запомнившейся загадочностью, сказал управляющий.
Мы остались с ним вдвоем.
— Продолжим. Не переживайте, Алексей Иванович. Понимаю, неприятность для вас, да и для нас, но в конечном
счете согласитесь — это мелочи жизни. Может, их выдадут турки?
— Вряд ли… Это уже не первый случай. ‘Но турки остаются турками. Вмешаются американцы и не допустят передачи нам, хотя они и преступники. Немцы из ФРГ предоставят им политическое убежище после формального расследования турками и даже суда.
— Как все сложно в этом мире. Казалось бы простое
дело. Захватили самолет, ранили трех человек, судить их нашему суду за это, а оказывается очевидной истине преднамеренно сопротивляются сильные мира сего. Я не могу этого понять. Как же после этого чему‑то верить? На каждом шагу говорят одно, а делают другое. Я стал сомневаться во всем.
— Увлекаетесь Тургеневым?
— Почему вы решили?
— Полное собрание сочинений, отдельное исчерканное издание «Рудина» и «Накануне», портрет Ивана Сергеевича и наконец сомнения во всем, наверное, почерпнутые у Базарова.